[NIC][NIC]Mermaid[/NIC][/NIC][STA][STA]ab ovo[/STA][/STA][AVA][AVA]http://s6.uploads.ru/QJPWO.jpg[/AVA][/AVA][SGN][SGN]

А у нас кроссовки рваные, пыль со всех миров собравшие,
А у нас беседы странные с бутербродами вчерашними...[/SGN][/SGN]

В классной комнате шумно. Уроки давно закончились, а воспитательница, призванная на смену спешно удалившемуся учителю, даже и не пыталась призвать воспитанниц к тишине. Сегодня дежурила Блондинка. Новенькая, беленькая, с вечно испуганным выражением лица, опасающаяся всего и всех – в Дом она совершенно не вписывалась. Потому и вела себя тихо, ненавязчиво.
Девушки совершенно не обращали на неё внимания. Если верить расписанию, ближайшие несколько часов они были обязаны посвятить домашним заданиям и учебному процессу, но, помилуйте, кто в наши дни следует указаниям. Воспитанницы галдели и наслаждались жизнью. Суккуб, Бедуинка и Спирохета активно создавали шум, обсуждая Новый Закон и мальчиков, время от времени присоединявшаяся к ним Габи лениво покачивалась на , пристроив длинные ноги в сползших чулках где-то под партой. Спица вязала очередной канареечно-жёлтый свитер, постоянно сбиваясь и пересчитывая петли – буйные соседки явно ей мешали – но пересаживаться не собиралась. В кои-то веки притихшая Муха с интересом наблюдала за Рыжей: та, от усердия высунув язык, разрисовывала диковинными зверями тетрадь и прилегающие к ней участки стола.
Русалка, самая тихая из воспитанниц, занята рукоделием. Стелются по полу длинные пряди волос, сверкают вплетёнными бусинами, звенят колокольчиками, лезут под руку. Они не слишком помогают хозяйке, скорее мешают – пробираются на парту, смешивая друг с другом кучки разноцветного бисера, запутываются в плетёном шнуре – девушка лишь улыбается и продолжает работу. Сильные пальцы проворно скручивают тонкие веточки в круг-луну, оплетают кривоватую заготовку кожаной лентой, выравнивая форму. Затем настаёт черёд шнура. Русалка, смеясь, выпутывает его из собственных волос и прилаживает к деревянной окружности. Выплетая узор-паутину, она чувствует себя шаманом-пауком, только вместо липкой белёсой нити прочная, напитавшаяся человеческим теплом, а вместо бубна с колотушкой майка, расписанная вопросами, да недоделанный ловец снов. После завершения ему суждено стать подарком Кошатнице, хранить её сон от незваных гостей и случайно заглянувших кошмаров, но это потом, а пока он принадлежит только Русалке.
Жительница Дома с давних пор, девушка неплохо знала его тайную сторону. Чем дышат стены, что говорят приметы, может ли обычная морская галька служить талисманом – как и любой старожил, девушка с лёгкостью могла ответить на множество подобных вопросов. Только в Доме не принято говорить о таком – знающий промолчит, незнающий и не спросит. Русалка могла творить ритуалы, создавать амулеты тоже умела, и потому видела: хоть оберег для Кошатницы получался неплохим, его следовало сделать ещё сильнее.
На некоторое время девушка застыла, приглядываясь к бисеру, рассыпанному по всей поверхности стола. Её интересовали не цвет или форма, нет, русалочьи глаза искали нечто скрытое, потаённое. Она ворошила аккуратные островки одноцветья, отделяя понравившиеся бисерины, пробовала их на зуб, катала по ладони и, кажется, незаметно принюхивалась. Наконец, выбор был сделан. Русалка ссыпала в вышитый мешочек  ненужный более бисер и спрятала свое сокровище на дне рюкзака. Наступало время таинства.
Обычно такие вещи не делались на виду: мало ли кто увидит, мало ли что поймёт – но сегодня был особый случай. Блондинка, чьё внимание было поглощено шумящими ученицами, была совершенно безобидна, прочие воспитанницы – слишком увлечены собственными делами, ближайшая из соседок и вовсе спала, положив голову на парту, а помощь для Кошатницы требовалась немедленно. В последнее время она совсем перестала нормально спать. Ворочалась, постоянно просыпалась, ругалась сквозь зубы на суетящихся сокомнатниц. И характером совершенно испортилась – ничто, даже обожаемые кошки, её не радовало. И Русалка решилась.
Внешние бисеринки – по количеству проведённых в Доме дней – остались лежать на парте, - внутренние – по количеству питомцев Кошатницы – девушка бережно собрала в ладони и, подышав на них, принялась шептать. Для этого ритуала не требовалось обязательных фраз, не обладал он и чётко выраженной формой. Сосредоточенность, желание помочь и вера в свои силы – вот они, главные составляющие успеха. Русалка зажмурилась, отрешаясь от царившего в комнате шума. Во всём многообразии Вселенной сейчас существовали только двое: она сама с крупицами бисера, зажатыми в потной ладошке, и Дом, великий и беспристрастный, любимый и ненавидимый, присутствующий в каждом движении, в каждом вдохе своих детей. Девушка думала о Кошатнице, о её мохнатых детках, походящих друг на друга как одна капля воды способна походить на другую, об уютной комнате, которую они делят с Рыжей и Крысой и о бессонных ночах, полных тревоги и судорожных всхлипов соседки. Она не просила, не умоляла, не требовала – просто вспоминала, и каждое из воспоминаний было пропитано любовью.
Громкий звук вырвал Русалку из пространства мыслей и образов. Три быстрых удара казались раскатом грома, а не банальным стуком в дверь. Она подскочила на месте и едва успела прикрыть тетрадями заготовку оберега. Дверь распахнулась, и на пороге появился мрачный мужчина с суровым взглядом. Этот человек явно кого-то искал. Постояв мгновение, он оглядел притихшее женское царство и, найдя среди общей массы девичьих голов Русалку, сухо произнёс: - Ты. Ко мне в кабинет, сейчас.
Это был Чёрный Ральф, Р1, легендарный воспитатель Четвёртой и Третьей. Он вышел, вновь хлопнув дверью, и Русалка поёжилась от нехорошего предчувствия. Все присутствующие в комнате воззрились на неё и ощупывали взглядом каждое движение. Как соскребает с ладони налипший бисер, как собирает рукоделие в плетёную шкатулку, как прячет всё в рюкзак и закидывает его за спину. Даже идя к двери, девушка ощущала их взгляды, удивлённые, заинтересованные, липко-любопытные. Не вовремя явился Ральф, ой, не вовремя! Расспросов потом не оберёшься.
Выйдя в коридор, Русалка остановилась рядом с источником будущих неприятностей и, подняв голову, тихо сказала: - Здравствуйте! Я готова.

Отредактировано Rosalee Calvert (2016-03-30 11:14:17)

[NIC][NIC]Mermaid[/NIC][/NIC][STA][STA]ab ovo[/STA][/STA][AVA][AVA]http://s6.uploads.ru/QJPWO.jpg[/AVA][/AVA][SGN][SGN]

А у нас кроссовки рваные, пыль со всех миров собравшие,
А у нас беседы странные с бутербродами вчерашними...[/SGN][/SGN]

Русалка стояла спокойно, с едва заметной полуулыбкой на губах, пока изучающий взгляд воспитателя путался в её волосах. Девушка прекрасно знала, что ничего выдающегося тот не увидит. Маленькая, бледная, ужасно похожая на ребёнка, вдобавок одетого в одежду не по размеру – внешний вид никогда особо её не беспокоил, но именно сейчас девушке почему-то захотелось выглядеть иначе. Более внушительной, что ли. Ральф склонил голову на бок, продолжая рассматривать воспитанницу. Та, в свою очередь, разглядывала его.
Р1 был крайне необычным человеком. Пропитанный запахом Дома от носов ботинок до тёмных волос, носящий на себе его незримый отпечаток, он казался вытесанным из камня. Возможно, из того, что породил каркас домовских стен – Русалка не исключала такой возможности. Слишком странный, нездешний для Наружности и слишком наружний для обитателя Дома. Но постепенно – и это было заметно взгляду посвящённых – толстая корка Наружности на его плечах становилась всё тоньше, менялась, становясь чем-то иным. Дом относился к Ральфу иначе, чем к остальным взрослым, постепенно приручая, снимая покровы с некоторых своих тайн. Только его он наградил болезнью Потерявшихся: не мелкой раздражающей сыпью, совсем нет, а бессознательной тягой к возвращению – ушедший вроде бы насовсем, мужчина так и не смог уйти. Чёрный Ральф был очень загадочной личностью. Что же, Русалка любила загадки.
Девушке вспомнилась одна из притащенных Крысой книг. Пусть в ней не было ни начала, ни конца, а из середины были вырваны страницы, пусть и читалась она урывками, самое главное не пострадало. «Чтобы научиться лучше понимать другую личность, полезно имитировать или зеркально отражать его невербальные реакции», - писал автор. Простыми словами, повторяй жесты за собеседником, так будет проще найти общий язык. Русалка улыбнулась и по-птичьи склонила голову на бок – и Ральф улыбнулся в ответ.
- Я - Ральф, слышала, думаю. Как тебя сейчас называть? – Не дожидаясь ответных слов, он развернулся и широкими летящими шагами направился в сторону мальчишеского крыла.
- А я – Русалка, все меня так и зовут, - пристроившись рядом, девушка торопливо шагала вслед за воспитателем. Сначала он шёл чересчур быстро, затем, заметив, что собеседница начала отставать, чуть сбавил скорость. – И вас я знаю. Вы отвечаете за Четвёртую и Птиц.
Ральф шёл быстро, и у Русалки не было времени смотреть по сторонам, но она всё равно время от времени приостанавливалась и начинала вертеть головой, а затем почти переходила на бег, догоняя молчаливого проводника. Сначала они проскочили знакомые места. Классные комнаты, личные комнаты, заставленный матрасами пятачок у телевизора – женское крыло закончилось незаметно, сразу перейдя к перекрёсточному дивану и дальше, к совсем ещё недавно запретной территории. Надписи на стенах, переплетённые, оглушающие – остаться бы здесь на пару-тройку часов, но нельзя. Девушке уже доводилось бывать в мальчишеских коридорах после принятия Закона, но так далеко она ещё не заходила. А Ральф всё шёл и шёл, и постепенно Русалке стало казаться, что эта дорога в неизвестность будет длиться вечность, целую вечность и ещё немножко. Но, наконец, закончилась и она.
Оказавшись в кабинете Ральфа, девушка замешкалась в дверях, не желая проходить внутрь без приглашения, а потом, засмотревшись на развешанные по стенам сокровища, сделала первый шаг. Сначала один, потом второй – и не останавливалась, пока не наткнулась на затопленный волнами бумаг письменный стол. Этот кабинет не походил ни на одного из своих обычных собратьев, а уж их-то Русалка видела предостаточно. Комната дежурного воспитателя выглядела безликой, оживляясь с приходом воспитательниц, приносящих с собой отголоски мыслей и всякие мелочи, типа косметики и орехов – что-нибудь, чтобы скоротать время. Кабинет Крёстной, ужасающе-стерильный, лишённый малейшего намёка на человеческие черты, как, впрочем, и его строгая хозяйка, иногда являлся Русалке в страшных снах. Единожды побывав там, она ни за что не захотела бы повторения. В вотчине Ральфа всё выглядело иначе. Здесь жили, думали, время от времени ворошили книжные горы, пили чай с печеньем и общались с Домом. Обитатель комнаты был для Дома почти своим. Об этом молчаливо твердили стены, казалось, прогибавшиеся под грузом бус, бумажных страниц, чьих-то поделок – отпечатков мальчишеских душ. Среди них девушка с ходу определила нескольких амулетов, а на ближайшем обрывке бумаги, пришпиленном за уголок, усмотрела кусок схемы для ритуала вызова снежной метели. Сложно представить, что Р1 не понимает, что именно значат оказавшиеся в руках сокровища. Что хотели намекнуть ему безымянные дарители из этого, прошлого и, чем чёрт не шутит, позапрошлого Выпуска. Он догадывается, не может не догадываться, потому и пытается задавать вопросы.
Русалка не торопилась развеивать устоявшуюся тишину. Её внимание было целиком посвящено разглядыванию стен и спутанным тяжёлым мыслям. Засмотревшись на зрелище, неожиданное для комнаты воспитателя, она почти забыла, как здесь оказалась, зачем пришла.
- Устраивайся. Кофе будешь? – От неожиданности девушка вздрогнула, колокольчики в волосах запели, по кабинету прокатился хрустальный звон. Ральф приглашающим жестом указал на диван, а сам направился к подоконнику. Русалка присела на краешек дивана, предусмотрительно выбрав ту половину, которая была свободна от подушки и пледа, и на мгновение призадумалась.
- Да, буду, - наконец, кивнула она, и комната вновь наполнилась звуком колокольцев. – Спасибо. – Девушка молча наблюдала как хозяин комнаты заваривает кофе, как достаёт сахар и открывает пакет с конфетами. Это было уютное молчание, это было молчание перед долгим разговором.
- У тебя не появилось врагов или поклонников после Закона о девушках? - Хоть девушка и готовилась к началу разговора, эти слова всё равно застали её врасплох. Ожидая ответа, Ральф достал из кармана что-то блестящее и бросил в центр стола. Кажется, это были часы – Русалка не разглядела точно, да и не старалась разглядеть.
- Нет, - отрицание вылетело быстрее, чем девушка успела задуматься, но и после паузы, взятой на раздумья, она всё же повторила. – Нет, что вы. Какие там у меня поклонники? Да и враги, если честно, тоже.
Врагов у Русалки и вправду не было. Недоброжелательницы – были, кое-кого она раздражала своими улыбками, своими осыпающимися тут и там волосами, своим вечным рукоделием. Согласитесь, странно называть врагом девушку, запустившую тебе вслед тетрадью за то, что наступила ей на матрас.
- Даже если я кому-то не нравлюсь, ничего страшного не происходит, - продолжила говорить Русалка. Она опустила голову и задумчиво наматывала прядь волос на вытянутый указательный палец. - Иногда Крыса вступается, иногда я сама… А что, что-то случилось?
В общем-то, это не было секретом. Те, кого это касалось, знали, кого не касалось, догадывались. Среди соседок принято помогать друг другу, и даже мрачная, державшаяся отстранённо Крыса не была исключением.

Отредактировано Rosalee Calvert (2016-03-30 11:14:47)

[NIC][NIC]Mermaid[/NIC][/NIC][STA][STA]ab ovo[/STA][/STA][AVA][AVA]http://s6.uploads.ru/QJPWO.jpg[/AVA][/AVA][SGN][SGN]

А у нас кроссовки рваные, пыль со всех миров собравшие,
А у нас беседы странные с бутербродами вчерашними...[/SGN][/SGN]

В комнате одуряюще запахло кофе. Терпкий пряный аромат наполнил пространство, незримым облаком оседая на стенах, подбираясь всё ближе, ближе, пока не достиг чуткого русалочьего носа. Девушка глубоко вдохнула его и улыбнулась: запах возвращал в детство, славное время, когда пределом мечтаний для каждого из младших было попробовать хоть капельку кофе, этого взрослящего и таинственного напитка. Но, увы, им оставалось довольствоваться лишь опостылевшим какао с противной подсохшей пенкой да горечью несбывшихся надежд. Старшие были не злыми, скорее равнодушными к мельтешащей под ногами малышне, погружёнными в собственную жизнь и собственные проблемы. Впрочем, такими были не все. Русалке вспомнилась Гекуба, особо внимательная к маленькой невзрачной коляснице, какой она была в те годы. Гекуба, одолжившая ей свои старые спицы – «одна короче другой, краешек обломан, но ты не беспокойся, сойдут и такие» - а потом оставившая их в качестве прощального дара, Гекуба, вязавшая для Седого свитер-кольчугу, который смог защитить его, но не дал  спасения ей самой. «Вот накидная петля, смотри, а если нить подхватить дважды, будет двойной накид», - голос хромой наставницы  явно зазвучал в голове девушки, что та поёжилась и поспешила сотворить знак, отгоняющий призраков.
В духов Русалка верила и не особенно их боялась, но сейчас, в окружении вещей, сотворённых полузабытыми людьми, ей стало не по себе. Неизвестно, кто из хозяев Той Стороны способен явиться, уловив невысказанное приглашение, и способен ли, но рисковать не стоило. Девушка подняла глаза на Ральфа, пытаясь понять, не заметил ли тот её странного по меркам взрослых поведения, но быстро успокоилась. Воспитатель был погружён в собственные мысли. Пока руки наливали кофе, освобождали небольшой пятачок стола от бумажного хаоса, сам он, казалось, и вовсе забыл о присутствии Русалки. Это было странное зрелище. Будто он силился разглядеть что-то в тенях привычного пространства, а разглядев, отстранялся, отмахивался от увиденного, пытаясь убедить самое себя в нереальности происходящего.
Кофе всё так же одуряющее пах, в комнате стало теплее, но Русалка, обхватившая плечи руками, была готова поклясться, что холод, охвативший её хрупкое тело, не почудился. Возможно, призраки Старших, которые девушка, чуткая ко всему недосказанному и незримому, ощутила в кабинете, явились не только и не столько ей. А может, она просто оказалась случайным свидетелем того, что видеть не следовало.
Выудив облупившиеся часы за длинную цепочку, Р1 остановился, призадумался, мотнул головой. Глаза его, ещё мгновение назад подёрнутые плёнкой отстранённости, вновь смотрели остро, ясно.
- Давно такого не было, - пробормотал Ральф, будто продолжая незавершённый разговор, а потом дёрнул пальцами, держащими край цепочки. Часы словно маятник качнулись в одну, затем в другую сторону, и Русалку охватило острое предчувствие чего-то нехорошего. Грядущие неприятности, приближение которых она почувствовала ещё в классной комнате, неотвратимо надвигались.
- Случилось вот это. Видишь ли, у нас есть одно из табу, касающееся часов… - девушка кивнула. Пусть сама она ещё не бывала в гостях у обитателей Четвёртой, но в особенности привычек Табаки, благодаря рассказам Рыжей, была посвящена. - Поэтому я сильно изумился, найдя вот такую игрушку практически у ног того, кого они могут вывести в поистине феерическое бешенство. А мне уши ещё дороги.
Ральф даже улыбнулся, словно пытаясь уверить собеседницу в полнейшей безобидности происходящего. Ну, разглагольствует взрослый, делится мыслями и угощает кофе, такой безвредный, такой безопасный – разве за этим может таиться подвох? Может, ещё как может, ответила бы Русалка, задай ей кто-нибудь этот вопрос. И оказалась бы права. Раскрытые часы щёлкнули, расставаясь с внутренним механизмом, как выловленный на берегу краб, подставляющий рукам ловца нижний, незащищённый кусок панциря. На стол упала тонкая длинная прядь, в которой девушка с удивлением опознала собственные волосы. Омертвелые, сухие, криво перехваченные красной узловатой нитью, они внушали хозяйке отвращение. Будто чья-то безжалостная рука прервала ход её привычной жизни, превратив светлое в тёмное, а жизнь в упадок и умирание. 
- И как мне это понимать? – Русалка в замешательстве подняла глаза на воспитателя, потрясённая не только увиденным, но и услышанным. Человек, ещё недавно казавшийся добрым другом, за долю секунды превратился в сурового отстранённого мужчину с мрачным взглядом и ледяным голосом. Ловушка захлопнулась, птичка, и не вылететь из неё, не выскользнуть, пока не расскажешь то, что нужно. Ну же, девочка, начинай петь.
Ральф криво ухмыльнулся, становясь ещё более пугающим. Девушке стало по-настоящему страшно.  Что он надеется услышать, какие тайны разгадать? Разве может она развеять нависшие подозрения, если сама не знает ответа?
- Знаешь, ведь было время до Закона, когда не было деления Дома на мальчишек и девушек. – Ральф уселся на кресло и качнул часами-маятником к Русалке, та отшатнулась, вжалась в спинку дивана, только колокольчики в волосах испуганно заплакали.
- Не надо, я не стану их трогать, - дрогнувшим голосом ответила она и по-детски спрятала руки за спину, чтобы даже случайно не дотронуться до плохой вещи. – Пусть остаются у вас. – Прикасаться к содержимому часов явно не стоило, в безобидность внешней оболочки девушка тоже не верила: даже если остов не успел пропитаться злом, там, без сомнения, должен был оставаться её отпечаток.
- Я, конечно, не мастер трактовать ваши законы, но мне всегда казалось, что в этом разделении есть какой-то смысл, - продолжил воспитатель, степенно отхлёбывая кофе и не забывая разглядывать съёжившуюся девушку. - Вроде как фундамент не трещит, когда у каждого своя территория. Не подумай, что это нотация из серии "чтобы ноги вашей на втором этаже не было", но мне не улыбается ловить чужие амулеты у порогов.
Русалка выглядела испуганной, да что там говорить, она и была напугана. Всей этой непонятной ситуацией, перепадами настроения Чёрного Ральфа и, конечно, ужасным содержимым коварных часов. Девушке стало бы лучше, убери их Р1 от её лица, но упоминать об этом она не стала. Что, ну вот что он ожидает услышать?! Подробности тайного общедомовского заговора? Порядок изготовления зачарованных вещей? Что связывает Русалку и обитателей Четвёртой? Первое – просто смешно, хотя слова о «ваших законах» заставляют если не насторожиться, то хотя бы призадуматься. Второе ему ни к чему, ведь взрослые не верят в колдовство, а Ральф, хоть и непохожий на остальных, всё равно остаётся взрослым. Отвечать на третий вопрос и вовсе не было смысла. В Четвёртой о Русалке не знали, разве что Шакал, да и тот встретил её лишь однажды, на меняльном вторнике, и наверняка уже забыл об этом. Какая уж тут связь, в лучшем случае мимолётное знакомство.
Ральф молчал, пил кофе и выглядел весьма довольным жизнью. Он не торопил воспитанницу с ответом – всё равно никуда не денется  – и с интересом следил, как выражение беспокойства на её лице сменяется неуверенностью, та – задумчивостью, а задумчивость в свою очередь переходит в спокойную решимость. Нужно что-то ему рассказать. Конечно, не заглядывать в самые глубины, а так, пройти по краешку, балансируя между запретным, тайным и известным только узкому кругу людей – и ни в коем случае не перепутать. Стоит оговориться, и Р1 ухватится за нестыковку, снова уставится своими ледяными глазами и начнёт спрашивать всерьёз. Один вопрос повлечёт за собой другой, третий, и так – пока не расскажешь то, что раскрывать категорически нельзя. Так действовала Крёстная, так наверняка поведёт себя и Ральф. Конечно, вряд ли ему интересны нехитрые тайны девичьего крыла, не дававшие покоя главной тиранше-воспитательнице: куда исчезает с кухни часть продуктов, кто заменил духи Овцы дешёвым пахучим одеколоном и как, скажите на милость, Крыса исчезает и появляется в Доме незамеченной – его интересовало кое-что иное. Может, Русалка и была чересчур предвзята, представляя Чёрного Ральфа поистине демонической фигурой, но предпочитала не рисковать.
- Я помню то время, - после долгого молчания произнесла девушка. – Мне было 9, когда случился Выпуск. И… знаете, если о нём не говорят вслух, это не значит, что всё забыто. Мы помним.
Занявшись мыслью, стоит ли делить трапезу с человеком, которому, возможно, придётся лгать, Русалка задумчиво грела руки о кофейную чашку. Так было проще сосредоточиться. Не надумав ничего стоящего, она продолжила говорить.
- Вы верите в колдовство? Никто из взрослых не верит, потому на них и не действует. Это свойство такое: если умеешь ходить – идёшь, если умеешь дышать – дышишь, если умеешь верить – живёшь… - Девушка поднесла чашку к лицу и, зажмурившись, вдохнула аромат кофе. Запах ей нравился, пить она по-прежнему не решалась. - Это не амулет. Амулеты приносят счастье, защищают от беды, а эта вещь… - Русалка замялась, пытаясь подобрать подходящее слово. – Она очень плохая, сделана ради зла и зло несёт. Лучше называть её заклятым предметом. Или проклятым – там, внутри, порча или заклятие, не знаю точно.
Рассеянно повертев чашку в руках, девушка вновь поставила её на стол, а затем посмотрела Ральфу прямо в глаза.
- Я, и правда, не знаю, кто это мог сделать и зачем. Понятно, что в часах прячется зло, понятно, что нацелено оно на меня, но что они делали у вашего порога… - Русалка с отчаянием мотнула головой, вновь заставляя колокольчики в волосах плясать и плакать. – После принятия Закона я на второй этаж даже не заходила, из нашей комнаты к парням только Рыжик ходит. – Девушка замолчала, только теперь сообразив, что от волнения назвала соседку не общепринятой кличкой, а уменьшительной версией, и поспешила пояснить. – Рыжая. Я хотела сказать, Рыжая. Так что, если бы Вы хотели закрыть девочкам ход на второй этаж, Вам следовало бы поговорить с кем-нибудь, кто здесь бывает. И если уж позвали меня…
Немного помолчав, Русалка, наконец, решила спросить о том, что её действительно интересовало. В конце концов, это её волосы и, как хозяйка, она имеет право знать: - А что вы собираетесь делать с этим предметом и с его содержимым? Я хотела бы сжечь волосы… Потом. Если можно.

Отредактировано Rosalee Calvert (2016-03-30 11:15:24)

[NIC][NIC]Mermaid[/NIC][/NIC][STA][STA]ab ovo[/STA][/STA][AVA][AVA]http://s6.uploads.ru/QJPWO.jpg[/AVA][/AVA][SGN][SGN]

А у нас кроссовки рваные, пыль со всех миров собравшие,
А у нас беседы странные с бутербродами вчерашними...[/SGN][/SGN]

Ральф пил свой кофе и говорил, говорил, говорил. Воспитатель казался очень разговорчивым на фоне молчаливой Русалки. Казалось, недолгая, но откровенная речь так утомила девушку, что она была способна лишь смотреть куда-то мимо собеседника да греть об остывающую чашку похолодевшие пальцы. Ни на что другое сил уже не оставалось.
- Ты несправедлива к взрослым, Русалка, - говорил Р1, и хоть слова его были серьёзны, произносил он их с грустью, и нет-нет, да проскальзывающим сквозь неё злым весельем. Будто он верил, но в то же время сомневался в собственных словах. Будто высказывал наболевшее и чересчур глубоко запрятанное — обыденные игры ума, ставшие частью личности, неотъемлемые и неприкосновенные. - На самом деле, глубоко внутри себя, они все дети. К примеру - ваша Крестная. Злая, вредная, наверняка кусачая девочка, которая очень хочет вырасти, чтобы всех подмять под себя.
Ральф насмешливо фыркнул, явно представляя Крёстную ребёнком — совершенно не воспитательский жест, сделавший его более человечным, по-мальчишески озорным. Такого Ральфа Русалка с лёгкостью представила бы ребёнком, а представив, поняла, насколько он подходил Дому. Его родным говорящим стенам, его стайным, но умеющим держать дистанцию детям. Ральф тоже был таким, недолетевшим, неприжившимся, прячущим за мрачным обликом и чёрной одеждой нечто своё, недоступное более никому. Наружность шарахалась от его тёмной фигуры, несущей опасность и изменения в её тесный устоявшийся мирок, пахнущий затхлостью и серостью — многоцветный, но безликий. Такой Ральф наверняка мог отыскать в комнате парней припрятанное на случай обыска бритвенное лезвие просто потому, что соорудил бы подобный тайник сам, в том же месте, с тем же содержимым.  Он умел найти с детьми Дома общий язык, потому что был таким же. Или, по крайней мере, псемимильными шагами риближался к этому высшему из званий.
Воспитатель продолжил говорить, а Русалка представила себе маленькую Крёстную и скривилась от явившейся в мыслях картины. Девочка из злобной тиранши получилась отвратительная: скрюченная, большеголовая, с длинными выпирающими зубами и колючими маленькими глазками. Данный кадавр — потому что назвать это существо человеком значило бы серьёзно покривить душой — материализовался посреди ральфовой комнаты и, злобно зыркая по сторонам, потопал в сторону заваленного бумагами стола, каждый шаг его сопровождался дичайшей какофонией звуков битого стекла, криков боли, ненависти и несущихся вслед проклятий. Да, некоторые личности просто не созданы быть приятными людьми в любой из возрастных ипостасей: ребёнком ли, подростком, взрослой — Крёстная была обречена быть собой на веки вечные. Ей это наверняка нравилось, остальным же оставалось терпеть и убираться с дороги до того, как эта страшная женщина обратит на них свой леденящий душу взгляд.
Русалка мотнула головой, прося колокольчики прогнать жуткое видение, порождённое словами собеседника и её собственными несущимися вскачь мыслями, и мелодичный звон исполнил это пожелание. Всё вернулось на круги своя: колокольчики пели, Русалка думала, Ральф говорил.
- Разница лишь в том, что эти дети научились отрицанию, - кажется, девушка ничего особенного не пропустила. Несколько секунд, наполненные мыслями и раздумьями, оставались секундами, пусть и казались пролетевшими мимо часами. - Там, где вы открываете новые двери, они их запирают на замок и чем больше запрут, тем в большей безопасности себя чувствуют. Если такого взрослого поймать и распахнуть дверь, которую он с упорством баррикадирует, то колдовство подействует. Возможно, я как никто из взрослых это знаю, поэтому и верю.
Интересно, а Ральф догадывается, что, говоря об остальных взрослых-детях, рассказывает и о себе? Его нескончаемые поиски, ведущие в никуда и одновременно туда, куда постороннему заходить не следует, его обряженная в чёрное фигура, застёгнутая на все пуговицы, его понимание и непонимание происходящего — всё это двери, его личные двери, открывающие один жизненный путь и в то же время отсекающие другой. Отрицание? Да. Саморазрушение? В какой-то мере. Верная дорога? Может быть. Вот только зачем он это рассказывает? Откровенность за откровенность? Пожалуй. Что же, надо признать, для этого нелёгкого разговора он выбрал правильного человека .
Чашка с кофе постепенно остывала. Её тепло медленно перетекало в длинные русалочьи пальцы, согревая, наполняя их жизненной силой. Девушка наблюдала за собеседником, тот убрал часы и теперь брезгливо прятал осквернённые волосы в небольшую коробочку. Русалка прекрасно понимала, чем вызвана подобная реакция. Она и сама не удержалась бы от гримасы отвращения, будь эти волосы чужими. Однако они принадлежали ей, а потому вид мёртвых прядей наполнял русалочье сердце грустью.
Кто мог совершить такое, было совершенно непонятно — многие, и почти никто. Достать волоски по отдельности особого труда не представляло, это могла совершить любая из девушек и многие из парней (после принятия Закона в женском крыле не побывал только лежачий или особо ленивый). С прядью было сложнее и одновременно проще, её можно было отрезать во время сна или в классе. Версия с комнатой отпадала: пусть Крыса пропадала в Наружности по своим летуньим делам, а Рыжая дневала и ночевала в гостеприимной Четвёртой, оставалась ещё и Кошатница — уж она бы точно заметила в комнате постороннего, а потом ещё несколько дней самозабвенно бы занималась ворчанием. Класс — тоже не то. Девушек там много, любая заметила бы происходящее, никто бы не удержался от сплетен. Остаются короткие моменты сна на общей территории: на подоконниках, на перекрёсточном диване... Любой мог подобраться незамеченным. Что же касается внутридомовских мастеров... Способных создать правильный амулет немного, сотворить заклятый предмет — ещё меньше.
- Я не хочу закрывать второй этаж от девушек. А даже если бы и захотел - не моя юрисдикция. - Это уж точно. Хозяин Дома принял Закон, ему и отменять. Но не захочет, вот ей богу не захочет. - Рыжая уж точно здесь не при чем. Чайка Джонатан Ливингстоун гость старый и не может она принести зла. - Речь воспитателя приобрела странные нотки, стала почти напевной. Русалка отвела глаза от кружки, которую задумчиво крутила в руках, и удивлённо взглянула на него, привлечённая изменением интонации. Он вспоминал.
Будь её собеседник простым обитателем Дома, девушка бы непременно попросила его поведать свою историю. Истории она любила. Слушать, собирать, выменивать; мысленно погружаться в события, прикрыв глаза и занавесившись волосами, а потом пересказывать их вполголоса стенам, деревьям и приблудившимся котам. Но Ральф был Ральфом, настроенным на серьёзный длительный разговор, полный подвохов и словесных ловушек, такой не впустит случайную гостью в тщательно лелеемые воспоминания, даже не проси. Русалка и не просила.
- Что же до этой гадости.. Я хочу узнать, чьих рук это дело, - девушка кивнула, соглашаясь. Она тоже многое хотела узнать. - Сначала я подумал на тебя и на то, что это предназначалось Шакалу. Если же эта вещь направлена на тебя, ток странно, что она делала в коридоре. У тебя нет идей?
Русалка улыбнулась, опуская глаза. Как прямолинейно, как грустно — если волосы твои, значит, замешана, а если замешана, то бей её, сволочь такую. Хорошо, что Р1 — воспитатель нетипичный, типичный бы принёс немало проблем, карая непричастных и вознаграждая виновных.
- Волосы должны были привлечь или, наоборот, отогнать меня от этого места. Но зачем прогонять, если я здесь пока не появлялась. А ведь Рыжая звала... - она говорила негромко, задумчиво, размышляя и делясь размышлениями одновременно. Делиться тайными знаниями девушка не боялась, всё одно Ральф не захочет да и не сможет использовать их. А с неё не убудет. Пусть просвещается. - Заклятому нельзя касаться части себя, будет только хуже. Можно собрать на себя всё зло, заложенное в предмете. Казалось бы, ничего сложного, просто не бери в руки, чего не следует, но на самом деле это не так просто. Заклятого начинает тянуть, нет, скорее притягивать туда, где находится  заговорённый предмет. Начинаю думать, что, если бы вы не привели меня сюда, в скором времени я пришла бы сюда сама. Осознать притяжение трудно, так что я бы точно ничего не заподозрила. Что должно было случиться потом, остаётся только гадать.
Русалка поставила окончательно остывший кофе на стол, откинулась на спинку дивана, продолжая говорить: - Если бы это предназначалось Шакалу... Ему могли навредить только часы, не волосы, хотя... - Воспитанница съёжилась на диване, поджала ноги под себя, сделавшись совсем маленькой и беззащитной. - Вы что-нибудь слышали о приворотах?
- Прежде чем я не разберусь в этом, волосы я тебе не отдам. Потом — пожалуйста, - помолчав, произнёс Ральф, а затем бросил напряжённый, опасливый взгляд на коробку с часами. - Слышишь?
Она слышала. Тихие щелчки, сначала робкие, потом становящиеся всё громче и увереннее. Этот звук говорил сам за себя — часы пошли.
- Они торопятся или отстают? - Выдавила из себя девушка. Она обхватила руками тонкие колени, натянувшие джинсовую ткань. Любимая верёвочная жилетка сбилась на бок, показывая надписи, без ведома хозяйки. Маленький кусочек домовских стен, сотворённый собственными руками, он, как и сами стены, говорил именно то, что хотел сказать, не больше и не меньше. Надписи были видны только воспитателю, владелицу жилетки, сжавшуюся в комок у спинки дивана, теперь не интересовало ничего. Она находилась во власти странного, первобытного ужаса, нахлынувшего ниоткуда. Так маленькие зверьки замирают под светом фар за мгновение до того, как попадут под колёса мчащегося автомобиля. «Ненависть до гроба» - сигнализировала жилетка, затем, стоило Русалке поёжиться от незнамо откуда взявшегося сквозняка, высказалась более конкретно - «Просто беги».
Она не знала, зачем задаёт этот, по сути, тривиальный вопрос, но отчего-то ей было очень важно услышать ответ Ральфа. Русалка спряталась под волосами, она была тихой — даже колокольчики молчали, хотя, казалось бы, должны голосить во всё горло — голос её дрожал, когда девушка повторила оставшуюся без ответа фразу: - Они торопятся или отстают?

Отредактировано Rosalee Calvert (2016-03-30 11:15:51)

[NIC][NIC]Mermaid[/NIC][/NIC][STA][STA]ab ovo[/STA][/STA][AVA][AVA]http://s6.uploads.ru/QJPWO.jpg[/AVA][/AVA][SGN][SGN]

А у нас кроссовки рваные, пыль со всех миров собравшие,
А у нас беседы странные с бутербродами вчерашними...[/SGN][/SGN]

Сейчас и здесь в комнате безраздельно царил Дом. Русалка не сразу это почувствовала, не сразу поняла — так захватило её ощущение собственной беспомощности, никчёмности перед ликом безжалостного будущего. Ей не было дела до Ральфа, безмолвно сидящего рядом, до воцарившейся в комнате тишины, и лишь нарастающий темп тикающих часов занимал мысли девушки. Приближалось что-то очень плохое, несущее на кончиках когтистых лап запах опасности и тревоги, и каждый щелчок часового механизма заставлял его смутную, сотканную из полумрака фигуру двигаться всё быстрее.
- Торопятся, конечно.. - Погружённая в себя воспитанница не сразу поняла, что Р1 начал отвечать. - "Открой время и запутайся вокруг стен окончательно. Или струсил?" - такая надпись натолкнула меня на эти часы. Что ж... Заклятый предмет, время, волосы и... - Рассуждая, собеседник пристально рассматривал её, словно на мысль о часах его натолкнула не столько пресловутая надпись, сколько неприметная личность самой Русалки. Кажется, он что-то начинал осознавать. И это что-то явно ему не понравилось. - Как-как ты сказала? Приворот?
Мужчина запнулся и с каким-то непонятным выражением лица воззрился на Русалку. Это было странно. Что взрослый мог знать о приворотах? Слышал краем уха об их существовании, и только — такие вещи в Доме не любили, все известные девушке знающие предпочитали держаться подальше от  подобного колдовства, темнейшего из всех тёмных. Даже порча, даже ритуал «уходи и не возвращайся» были для этих детей не так страшны, как, казалось бы, несерьёзный на первый взгляд приворот. Он затрагивал не только тело, но и душу — такое не прощалось. Тогда откуда об этом мог знать Р1?
Он точно что-то знал. Незнающие не меняются в лице за какую-то долю секунды, не смотрят на тебя как на нечто, прежде не виданное, и уж конечно не затыкают уши, столь явно отгораживаясь от звенящей  от стука часов тишины. Ральф только что всё это проделал.
У Русалки были свои способы защиты. Она зажмурилась — зрение бы ей только помешало, особенно сейчас — и мысленно обратилась к пространству воспоминаний. Там, среди размеренного звяканья спиц, шороха колёс инвалидной коляски, сладких мгновений
получения клички, первых, ещё корявых вязанных свитеров, и знакомства с новой соседкой, маленькой рыжей девочкой — таилось настоящее сокровище, самое ценное, что принадлежит Русалке и только ей. Она не делилась этим мигом ни с кем, хранила у самого сердца и лишь теперь осмелилась обратиться к нему. Такие вещи не предназначены для чужих глаз, они должны лежать в темноте и зреть, ожидая срока.
Там Русалка совсем ещё мала. Лежит, свернувшись лёгким, тихо дышащим клубком, и ничего более не ощущает. Окружающее пространство темно, и длинноволосой девочке кажется, что во всей вселенной нет больше никого — только она и темнота, да ещё еле уловимый звук дыхания, тоже принадлежащий ей. Вокруг пахнет водорослями и стоячей водой, кому-то этот запах показался бы неприятным, но Русалка не променяла бы его ни на один из прекраснейших ароматов мира. Время почти не движется, и девочка начинает думать, что находилась здесь всегда. И будет находиться. И, в конце концов, останется навечно. Впрочем, это её не пугает, маленькая Русалка всё воспринимает как должное, с любопытством исследуя спрятанные темнотой секреты. Девочку восхищают твёрдые кожистые границы её мирка, дотронься — и они не дрогнут, лишь наполнят руку ощущением тепла, а душу любовью и радостью. Но однажды всё меняется. Привычный звук собственного дыхания сменяется другим, совершенно неизведанным. Приглушённый стук — чаще спокойный и размеренный, временами прерывистый и дёрганный — служит незримым символом перемен. Он не сосредоточен в одном месте, а звучит везде, пронизывая замкнутый русалочий мирок прочными нитями чужой реальности, привязывая саму Русалку к чему-то новом, находящемуся извне. Девочка не протестует, ей нравятся внезапные изменения, и появившаяся ниоткуда нить воспринимается нитью путеводной, а не сковывающими путами. Она привыкает к происходящему, не замечая, что прежде уютный мирок становится всё меньше, в то время как сама она растёт, взрослеет и изменяется, с каждым мгновением  делаясь более чужой и чуждой привычным стенам взрастившего её кокона.
Русалка успокоилась, позволив захватившим воспоминаниям вести её всё дальше в мир грёз. Она могла бы уйти туда целиком, спрятаться, закрыться от опасности, если бы не слова Ральфа, громовым раскатом прозвучавшие в установившейся тишине.
- Что такое приворот, я знаю прекрасно. Черт... Как я мог забыть? - Чертыхнувшийся воспитатель удивил девушку гораздо меньше, чем воспитатель, прекрасно осведомлённый о методах действия приворота. И каждое услышанное слово удивляло девушку всё сильнее. - Возьми дорогой или вызывающий эмоции предмет, вложи прядь волос, перевязанную красной лентой, произнеси настоящее имя три раза и оставь где-нибудь рядом...
Многое из произнесённого она слышала впервые, а услышав, никак не могла поверить, что эти слова исходят из уст взрослого, доселе не замешанного ни в чём подобном. Вряд ли он делился этими знаниями с кем-нибудь, помимо Русалки, слишком много эмоций, слишком много горечи звучало в этих словах. А когда человеку больно, он способен вести себя весьма неприятно. - А ещё я знаю одну сказочницу, которая тебе поможет. Но кто-то в Доме узнает об этом - найду и выгоню в Наружность. Понятно?  - Вторую часть фразы девушка предугадала, первая же стала для неё полнейшей неожиданностью.
- Я никому не скажу, вы же знаете, - пробормотала Русалка, и колокольчики в её волосах снова заплакали. Им, как и хозяйке стало грустно от услышанных резких слов. О личности таинственной сказочницы она вопросов не задала: Ральф и так поделился с ней слишком многим, просить большего было бы неправильно. Впрочем, и без неё всё было решено.
Видимо, границ для Р1 не существовало. Он пел, священнодействуя, постепенно впадая в транс, разливая звуки по комнате. Призывая, разговаривая, заклиная — и вскоре на его зов ответили. В комнате стало тесно. Русалка не видела незримых гостей, но чувствовала их присутствие всем телом, всем своим существом, и если бы её попросили одним словом описать происходящее, она бы ответила "многодушно". Ещё удивило количество явившихся признаков - столько потерянных душ могло бы появиться в  Могильнике, но никак не в маленькой комнатке, названной кабинетом лишь по прихоти хозяина. Кого-то из них девушка наверняка знала, но ни один из гостей не обратил на неё внимания. Дом дал своё разрешение - они пришли не к ней. Ральф тоже видел не всех, лишь ту, ради кого и затевалось творящееся действо. Маленькую Сестру, Сестрёнку, если Русалка правильно разобрала слова песни. Этих двоих явно связывало общее прошлое. Он пел для неё, говорил для неё и, кажется, даже дышал для неё в этот момент.
Русалка тактично отвела глаза: негоже смотреть на чужую обнажённую душу, особенно если относишься к человеку с уважением - а потом и вовсе отвернулась, стыдливо прикрывшись волосами. Потому и не увидела, как занялась зелёным огнём и исчезла мёртвая заклятая прядь, как взлетели в воздух часы, всё сильнее стрекотавшие стрелками, а затем плавно опустились на стол, как исчезла, растворившись в воздухе, незримая гостья Ральфа. Но ей и не надо было видеть, она чувствовала. Сначала заголосили сами по себе вплетенные в пряди волос колокольчики, а потом так же внезапно умолкли, затем где-то чуть правее затылка закололо на пару секунд. Вскоре покалывание сменилось лёгкой прохладой, чтобы позже исчезнуть без следа.
- Вот теперь не ходят, - раздался сзади знакомый уставший голос, затем послышался тихий смешок. - Ты как ?
- Я в порядке, - развернувшись, Русалка посмотрела на Чёрного Ральфа, отметив внимательным взглядом побледневшее лицо, круги под глазами и больные тоскливые глаза. - Мне уже лучше. Слышите, часы остановились? И уже не так страшно, правда? А как вы себя чувствуете?
Девушка взяла в ладони чашку с остывшим кофе и сделала большой уверенный глоток. Сколько бы вопросов не задал Ральф, она была настроена ответить на каждый. Без лжи, без фальши и без увиливаний. Не сможет ответить? Значит, так ему и скажет. После того, что этот в сущности чужой, закрытый на все пуговицы человек сделал для неё, Русалка не могла поступить иначе. Оставаться в стороне, игнорировать, делать непонимающий вид - это было бы неправильно, нечестно и просто подло. Поэтому за первым глотком последовал второй, а после, несомненно, будет и третий.
Девушка улыбнулась и, указав глазами на пустеющую чашку, произнесла: - Очень вкусный кофе. Я бы очень хотела попробовать его снова, после того, как поймаем того, кто это задумал.
Немного помолчав, Русалка призналась: - О Доме и его тайнах я знаю многое, но то, что вы рассказали, стало для меня открытием. Мы не любим приворотов, опасаемся их, но... В самом деле, кто бы мог поверить, что всё настолько серьёзно?

Отредактировано Rosalee Calvert (2016-03-30 11:13:39)

[NIC][NIC]Mermaid[/NIC][/NIC][STA][STA]ab ovo[/STA][/STA][AVA][AVA]http://s6.uploads.ru/QJPWO.jpg[/AVA][/AVA][SGN][SGN]

А у нас кроссовки рваные, пыль со всех миров собравшие,
А у нас беседы странные с бутербродами вчерашними...[/SGN][/SGN]

Ральф честно пытался выглядеть беспечным. Съел конфету с громко шуршащим фантиком, подмигнул собеседнице, глядящей на него из кокона длинных волос, уверял, что чувствует себя терпимо. Но Русалке всё же казалось, что он лукавит: слишком быстрый переход с той стороны на эту, слишком резкая смена настроения от «пасмурно, возможны дождь и грозы» до «яркого солнечного денька». Не бывает такого — в крайнем случае, не сейчас. Девушка молча улыбнулась. У каждого в Доме свои методы договариваться с реальностью, сегодня она увидела, какими пользуется Р1 — что же, его право действовать, её право запомнить и умолчать.
- Я, конечно, знаю поменьше, но привороты вещь редкая. В свое время их придумала.. точнее нашла Сестрёнка. До этого, как я понял, ими не пользовались.
- Вот как? - Русалка задумчиво подёргала себя за ближнюю из прядей волос. - Этого я не знала. Привороты — не та тема, которую стоит поднимать в приличном обществе. Ну, а неприличное интересуется чем-то более практичным, не до того им. - Она хмыкнула. В самом деле, зачем приворот той же Габи, если она и своими силами прекрасно обходится. Кто ещё? Суккуб, Спирохета — тем достаточно бутылки чего-нибудь покрепче, и вперёд, на баррикады. А остальным и того не надо.
- В следующем выпуске на такое способен был бы разве что Седой, - Было странно слышать от взрослого фразу о следующем выпуске. За треволнениями сегодняшнего дня девушка и забыла, как давно трёхпалый воспитатель находится в Доме. Он — старший среди старожилов, если задуматься; любой из обитателей этих стен пришёл сюда позже Ральфа. Услышав кличку Седого, тайной сердечной привязанности Гекубы, Русалка хотела было вступиться за него, но Р1 опередил её, высказав вслух то, что не успела сказать собеседница. - Но я бы палец заложил на то, что он такого бы не устроил, даже если бы сейчас был тут.
- Седой бы никогда на такое не пошёл, - подтвердила девушка. - Так странно бывает. Как знания о самых тайных и страшных вещах выбирают именно того, кто будет хранить их, и обходят стороной болтунов и людей, готовых использовать их во зло? Впрочем, хорошо, что чаще случается именно так. Слишком тяжелы последствия.
- На мальчишек я бы не думал, а среди девочек? - Ральф продолжил разговор, затронув тему, волновавшую их обоих, а Русалка задумчиво ответила. - Среди девочек знающих немного. Большинство бы не натворило глупостей, а оставшиеся две... Если бы они знали о чём-то подобном, полДома бы перевлюбляли, причём самыми пострадавшими стали бы взрослые. Нет, вряд ли. 
- Кстати, мои двери открыты всегда, так что смело заглядывай на кофе, - приглашение прозвучало неожиданно, девушка изумлённо глянула на Ральфа, затем, подумав, улыбнулась. - Спасибо. Я буду рада как-нибудь навестить вас.
Иногда ей хотелось вот так поговорить с кем-то взрослым. Ничего сложного, просто банальность: слышать чужие слова, отвечать своими, размышлять вслух, не опасаясь, что услышанное используют против тебя. Не получалось. Учителя — безликие смазанные фигуры, в лучшем случае старающиеся улизнуть сразу после звонка; эталонным представителем худших был Мастодонт, гордо провозглашавший на полэтажа «Хороший калека — мёртвый калека». Воспитательницы, вызывавшие у воспитанниц смех, презрение или страх, тоже не подходили: кто в здравом уме доверится той же Овце или, нет-нет-нет, Крёстной. Все они были слишком чужими, каждая из них несла отпечаток Наружности на подошвах собственных туфель. Ральф же разительно выделялся из общей стаи, обладая множеством достоинств и одним не самым подходящим свойством — помимо всего прочего, он был мужчиной. Что же, у каждого свои недостатки. - Действительно, спасибо. И будьте уверены, Ральф Первый, я никогда не использую ваше приглашение во вред.
Воспитатель призадумался и вдруг спросил: - Как вообще устроены ваши порядки? А то я ничего кроме вашей очаровательной Крестной не знаю. Что-то много шума от нее в последнее время... - последняя фраза точно не предназначалась для русалочьих ушей, и девушка привычно пропустила её мимо. - Всё как у всех, не думаю, что образ жизни женского и мужского крыла различается так уж сильно. Классные комнаты для уроков и выполнения домашних заданий, личные комнаты для сна и отдыха. Где-то живёт больше девушек, где-то меньше — но на стаи никто не делится, всё больше по комнатам. Широкий коридор и недремлющее око телевизора, собирающее у экрана толпу матрасов с хозяйками. Ну, или хозяек с матрасами, это с какой стороны посмотреть. Воспитательницы — Душенька, Овца, Блондинка и Крёстная, разумеется. Даже не знаю, что ещё сказать... Вас интересует что-то конкретное?
Ральф вдруг рассмеялся: - Если бы я мог поверить в то, что она верит в Дом, то тут же предложил бы, что это ее рук дело, вот ей-богу. Но такого же не может быть.
Русалка засмеялась в ответ, звонко, заливисто, и не сразу смогла успокоиться.
- Это очень смешно, правда, - Наконец, произнесла девушка, и колокольчики в её волосах весело зазвенели. - Крёстная не только в Дом, она и в нас не верит; чего уж там говорить о колдовстве. И ничто не заставит её изменить мнение, даже пытаться не стоит. Да будь на то её воля, Крёстная бы нас всех из Могильника не выпускала, а особо неугодных — из психушки. Это не она.
Воспитанница отлипла от спинки дивана и сдвинулась к краешку, чуть поближе к собеседнику. Казалось, её терзала какая-то мысль, и единственное, что беспокоило девушку: стоит ли делиться этим с Ральфом. Через какое-то время она заговорила.
- Мне тут подумалось... Конечно, скорее всего я ошибаюсь, но мало ли. Скажите, Сестрёнка не могла вести записи? Что, если кто-то — неважно, мальчик ли, девочка — отыскал их и решил попробовать, работает ли колдовство? Могло быть такое, как считаете?
Самой Русалке идея казалась глупой. Чего уж там, практически все собственные затеи мнились девушке не стоящими внимания, равно как и сама она, невзрачная малолетка с чересчур длинными волосами и чересчур непонятными интересами. Если бы не мысленное обещание, данное ей совсем недавно, воспитанница бы и вовсе промолчала. Но нельзя — не собиралась молчать, так говори.

Отредактировано Rosalee Calvert (2016-04-14 13:17:24)

[NIC][NIC]Mermaid[/NIC][/NIC][STA][STA]ab ovo[/STA][/STA][AVA][AVA]http://s6.uploads.ru/QJPWO.jpg[/AVA][/AVA][SGN][SGN]

А у нас кроссовки рваные, пыль со всех миров собравшие,
А у нас беседы странные с бутербродами вчерашними...[/SGN][/SGN]

Помолчав, Русалка задумчиво принялась водить кончиком пальца по свободному краешку стола, вырисовывая невидимые узоры и линии. На заляпанной некогда глянцевой поверхности распускались диковинные цветы, проглядывали очертания странных зверей и чьи-то полузабытые лица — скромное таинство, разговор без конца и начала, заведённый в незапамятные времена и продолжающийся до этих самых пор в любое время и в любом месте Дома. Рисовать девушка не умела и любила одновременно, но, считая рисунки оттисками души, никогда не использовала для этого бумагу и карандаши, только стены и подобные нынешнему столу импровизированные поверхности. Как и большинство обитателей Дома, она с опаской относилась к изображениям живых людей, предпочитая не притягивать сглазы и не провоцировать визиты незваных гостей с той стороны, иными словами, не будить спящее лихо.
Установившееся молчание устраивало обоих: Ральф обдумывал услышанное, его собеседница пыталась понять, почему несколько лиц опутаны паутиной и, самое главное, почему она сама не помнит, как это рисовала. Воспитатель закурил, приоткрыв форточку, а затем заговорил.
- Тебе понравятся ребята из Четвертой, - произнёс он, окутываясь клубами дыма, на что Русалка снова улыбнулась: они ей уже нравились, и шумный Табаки, пришедший в восторг от одного взгляда на подаренную жилетку, и незаметный Македонский, упоминать которого в своих рассказах Рыжая постоянно забывала, и любитель животных Горбач с неизменной флейтой и Нанеттой, примостившейся на голове, и, конечно же Сфинкс, чья кличка и чей образ неотступно преследовали её в мыслях и снах. - Но ваши порядки звучат и впрямь не так криминально, как этот этаж. Оно и хорошо. Хотя знаешь, я бы даже поставил что-нибудь, чтобы посмотреть, как Шериф бегает за какой-нибудь барышней. Поставил бы и тут же полицию вызвал.
Ральф криво усмехнулся, выражая последней фразой всю глубину и степень своего отношения к коллегам, воспитатели как женского, так и мужского крыла ему явно не нравились. Русалка понимающе качнула головой: судя по тому, что она слышала, Р1 среди взрослых держался особняком, выделяясь не только опытом и количеством проведённых внутри дней, но и сопричастностью к некоторым из тайн Дома. Нельзя сказать, что девушка недолюбливала кого-то из воспитателей за исключением, пожалуй, Крёстной, скорее предпочитала не замечать их и быть незаметной самой. К сожалению, большинство из них были громогласны, любопытны и до отвращения считали себя умнее глупых брошенных детишек, не разбирающихся в жизни — в общем, являлись не самыми приятными образчиками человеческой природы. Таких воспитанница старалась избегать, не попадаться на глаза или обходить десятой дорогой: привяжутся ведь, не оттащишь.
- Ну, драки у нас тоже бывают, ссоры с выдиранием волос и всякое такое, - сказала Русалка, поморщившись, вспомнила бедуинкину бритву и регулярные истерики жительниц соседней комнаты, прекратившиеся, впрочем, после полуночного визита хмурой Крысы. - Не всё так радужно, как может показаться на первый взгляд. Но не криминально, это верно. А что, здесь часто случается что-нибудь ммм... случается?
- А вот если бы я увидел Крестную за колдовством, то сам бы пошел к паукам, это да. Но мысль же хорошая, а? - весело хохотнул воспитатель, а потом посерьёзнел. Русалка тоже посерьёзнела: одна мысль о колдующей Крёстной вызывала у неё отторжение и страх.
- Ой, не хотелось бы, - искренне вздохнула она, представив целый Эверест проблем, которые могли бы возникнуть. - Мы бы тогда все ходили по струночке и дышали в строго отведённое для этого время, изъяснялись бы по-канцелярски безлико и только после того, как разрешат подать голос. Нехорошая мысль, мне не нравится.
Чёрный Ральф выпустил очередной клуб сизого дыма и, помолчав, затянулся. Окинул взглядом комнату, задержав его на мгновение на пачке сигарет, а затем почему-то на собеседнице. Девушка посмотрела туда: ничего особенного, сигареты как сигареты, зажигалка вон рядом лежит. Предлагает присоединиться, что ли? Русалка тряхнула волосами и протянула руку к пачке. Состав курящих в их комнате чётко делился два на два: сама она, как и Кошатница, к слову, к сигаретам не притрагивалась, а вот Рыжая с Крысой, те да,  частенько смолили в форточку. Не разделяя интересов соседок, девушка относилась к их порокам довольно снисходительно, ведь в конце концов некоторые домовцы считали развлечением не настолько безобидные занятия. А курева девочкам всегда не хватает...
- Я возьму нашим, можно? - спросила воспитанница, вытряхивая на ладонь несколько сигарет, и, дождавшись утвердительного кивка, припрятала их в одном из внешних карманов рюкзака. Пальцы наткнулись на что-то маленькое и мохнатое. Девушка недоумённо наморщила лоб, пытаясь понять, что же это, и, так и не вспомнив, вытащила наружу непонятную вязаную фигурку. И, разглядев, радостно улыбнулась.
Это был маленький пёсик, связанный из остатков разных клубков и потому смахивающий на детёныша лоскутного одеяла. То тут, то там из-него выглядывала пряжа, имитирующая мех, отчего он и впрямь казался мохнатым, маленькие глазки, зелёный да синий, были сделаны из старых пуговиц, пожертвованных на благое дело Гекубой. Незадолго до этого, вспомнилось Русалке, она впервые услышала слово «поцелуй» и, вдоволь нафантазировавшись, отправилась за разъяснениями к старшей подруге. Та долго хохотала, услышав объяснения маленькой колясницы, а потом объяснила, что это знак любви, а остальное, мол, знать не обязательно, маленькая ещё. Тогда девочка и придумала связать ей поцелуйного пёсика. А что? Знак любви, самый настоящий, и для таких малолеток, как Русалка, вполне подходит. Этот, казалось бы, ничего не значимый поступок инициировал целую волну поцелуйных подарков. Младшие девочки обменивались ими друг с другом в знак дружбы и даже некоторые Старшие, подхватив понравившуюся идею, вручали их своим сердечным привязанностям наряду с истинно-взрослыми подарками. Пёсики не обязательно олицетворяли любовь, также они символизировали и дружбу, признательность, благодарность или просто служили овеществлённым знаком внимания. Несколько месяцев Дом бурлил, а потом успокоился, но нет-нет, да всплывали тут и там маленькие собачки, связанные своими руками для кого-то важного.
Русалка сжала поцелуйного пёсика в ладони, осторожно погладила большим пальцем по вязаной голове, ведь это было напоминание о детстве. Кажется, она хотела подарить его одной из подруг-колясниц, но почему-то так и не подарила. Девушка призадумалась: как он оказался в рюкзаке среди ежедневно необходимых вещей, когда должен спокойно лежать в стареньком мешке с человечками, где хранятся вещи из прошлого. Может, пёсику нужен новый дом?
- А записи были. Они и есть, - голос воспитателя прервал размышления Русалки, заставив её поднять глаза на собеседника и прислушаться. - Под слоями надписей в коридоре, закрашенные и не очень, если раздвинуть буквы на стенах, то можно найти угловатый почерк, как будто кто-то рисовал бесконечные кривые линии. Это почерк Сестренки. На стенах похоронено много ее слов.
- Так странно, - поделилась мыслями Русалка. - Ведь на стенах почти нет надписей от прошлого Выпуска, только в паре укромных уголков можно отыскать их. И то, надо быть старожилом, чтобы помнить, куда смотреть. Я думала, что от позапрошлых Старших и вовсе ничего не осталось. После них, наверное, тоже закрашивали стены...
Помрачнев, воспитанница замолчала. Ей вспомнился первый день после кровавого Выпуска, когда полы были темны от крови, а на стенах, залитых брызгами, сложно было разобрать надписи. Тогда испуганных и попритихших младших перевели на воспитательский этаж, заперев все двери, ведущие к потёкам крови и воспоминаниям, а когда дети вернулись, то вместо знакомых разрисованных стен увидели ярко-белые мёртвые поверхности, к которым не хотелось приближаться. Но даже сквозь толстый слой краски то там, то тут упрямо проступали тёмные пятна.
Колокольчики в русалочьих волосах громко запели, когда девушка сердито дёрнула головой и отвернулась, кусая губы. Нет, не станет она больше об этом вспоминать.
- Были там фразы для меня о прыжках, была инструкция по приворотам, но вот для кого - не знаю, - Ральф хитро улыбнулся и Русалка невольно позавидовала, его-то воспоминания явно были повеселее, чем её. - Я тогда примерно и взял дурную привычку вчитываться и узнал для себя много нового.
В общем-то, ничего нового воспитанница не услышала. Р1 был слишком уж осведомлён в тех делах, до которых взрослые обычно не допускаются, а раз так... Стоп. Девушка широко раскрыла глаза, только что осознав: вот оно, фразы о прыжках.
«Значит, Ральфа приняли с самого начала. Вряд ли Сестрёнка сама решила презреть недовольство Дома и с риском для собственной жизни поведать его секрет воспитателю. Нет, сам Дом приручал его, стенами, знаками, людьми, Изнанкой, и, наконец, приручил. Наверное, он и прыгнуть успел... Интересно, а Р1 догадывается о чём-то подобном или?» - Пока не забралась туда, куда не следует, Русалка осеклась и решила сменить тему. Улыбаясь, она произнесла вслух. - Некоторые всерьёз считают, что чтение портит людей. Знаете, вам оно пошло только на пользу.
Видимо, решив поддержать шутку, воспитатель состроил серьёзное лицо и заговорщицки произнёс: - Между прочим, моих корявых рук дело, что Ящики стали Ящиками. В тот день за этим позорным для всякого взрослого занятием, меня чуть не поймал один из тогдашних логов - думал под землю от стыда провалюсь.
- Сегодня просто день открытий, - улыбнулась девушка и с таким же серьёзным выражением лица заверила мужчину. - Не волнуйтесь, ваша тайна в полной безопасности, никому не выдам. А с логом вам тогда повезло, эти ребята своего не упустят, минут через десять пол-Дома было бы в курсе.
Обдумав русалкины слова о настенных надписях, Ральф, наконец, высказался.
- Попробовать мог... Кто-нибудь кто достаточно ненавидит такие вещи, но все же в них верит... Но разве можно рассмотреть то что написано так давно? - Говорил он отрывисто, делая паузу после каждой фразы, явно старался поточнее сформулировать мысль. Ответа на собственные вопросы воспитатель не знал. Мало чем могла помочь и Русалка, разве что высказать то, что вертелось на языке.
- Может, растворителем? А если соскоблить со стены верхний слой краски, можно что-нибудь увидеть? Или... - Помолчав, девушка неуверенно произнесла. - Наверное, поколдовать тут тоже можно. Но такое не всякий сумеет сделать и ещё не ясно, сработает или нет.

[NIC][NIC]Mermaid[/NIC][/NIC][STA][STA]ab ovo[/STA][/STA][AVA][AVA]http://s6.uploads.ru/QJPWO.jpg[/AVA][/AVA][SGN][SGN]

А у нас кроссовки рваные, пыль со всех миров собравшие,
А у нас беседы странные с бутербродами вчерашними...[/SGN][/SGN]

Это был воистину странный разговор. Собеседники, изначально не желающие открывать незнакомому человеку сокровенные тайны, постепенно оттаивали, и чем дольше длился диалог, тем сильнее заводил их вглубь, всё дальше и дальше от первоначальной темы. Конечно же, следовало догадаться, что, начав рассматривать подброшенный заклятый предмет, они не остановятся на полпути, но то, что всё это в конечном итоге вылилось в почти равноправное рассуждение о секретах Дома и его внутренней магии... Скажем прямо, Русалка такого не ожидала. Да и Ральф, если она верно подметила, не думал, что разговор окажется настолько откровенным.
С ним вообще было легко говорить. Теперь, когда Р1 не давил и не угрожал, он воспринимался довольно приятным собеседником. В меру ироничен, в меру подвержен ностальгическим воспоминаниям, в меру тактичен и, как это ни странно, разговорчив тоже в меру. Довольно легко было забыть, что сидящий напротив человек принадлежит к числу воспитателей — к  тому самому слою обитателей Дома, который любой из воспитанников с младых ногтей был научен воспринимать если не врагами, то противниками, но уж никак не союзниками. А Ральф был именно союзником, и это Русалка ощущала как никогда чётко. Без Р1 она не узнала бы о привороте, пока не стало слишком поздно, без Русалки он бы не понял, где искать источник опасности — так или иначе, теперь они были в одной лодке.
Разглядев поцелуйного пёсика, воспитатель улыбнулся, и девушка с удивлением осознала, что до сих пор не выпустила игрушку из рук. Слишком уж задумалась.
- Сегодня какой-то День Провалившегося Времени. Никогда ещё не сталкивался с таким количеством вещей и призраков из прошлого, - высказался собеседник. Докурив, он принялся рассуждать вслух. - Как-то слишком сложно выходит. Колдовство, чтобы найти другое колдовство, чтобы совершить колдовство. Магия должна быть легкой. Как и мир откуда она приходит, как думаешь?
- Всё может быть, - глубокомысленно сказала Русалка, наблюдая как клубы табачного дыма рассеиваются в воздухе, оставляя после себя терпкий запах и кучку пепла в импровизированной пепельнице. - Ничего не случается просто так. Кто знает, может эти знаки и символы когда-нибудь смогут нам помочь. - И, помолчав, добавила. - Чем раньше, тем лучше.
На рассуждения воспитателя она отозвалась лёгким движением плеч, простым жестом символизируя свою полную солидарность с ним, а также собственную же полноту непонимания вопроса. Собственно, девушка и не скрывала, что не слишком разбирается в подобной магии, и изначально была уверена, что ничего пригодного не скажет.
- Согласна, - тихо сказала она и тут же поторопилась разъяснить. - Меня можно назвать теоретиком, но не практиком. Никогда не пользовалась чем-то подобным, так что вряд ли сумею дать нужный совет. Моя магия простая, пропитанная теплом человеческих рук и отношений: обереги и амулеты, вязанные свитера и шарфы — что-то простое и обыденное, как хлеб, как земля, по которой мы ходим, как воздух, которым дышим...
- Впрочем, какая из твоих догадок верна, легко проверить. - Ральф встал и принялся разминать пальцы. - Я помню, где были эти надписи. Хочешь на разведку?
Наверняка он рассчитывал, что она откажется. Если бы дело не касалось самой Русалки, то девушка так бы и поступила, но сейчас, когда всё было настолько опасным и запутанным, следовало быть очень сильным человеком, чтобы отказаться от такого заманчивого предложения. Впрочем, она никогда не считала себя сильной.
- Хочу, - отважно согласилась воспитанница, и колокольцы в её волосах громко зазвенели, будто бы стараясь вселить в свою длинногривую хозяйку побольше уверенности.
Вместо того, чтобы ответить, Р1 вдруг покачнулся и поспешил опереться на стул.
-Старость не в радость, хе-х, - весело проворчал он, подсмеиваясь как над собственной слабостью, так и над реакцией испуганно вскочившей с места Русалки.
Она была готова подставить плечо, помочь удержаться на ногах, но, к счастью, этого не понадобилось. Подобная реакция была чем-то вроде рефлекса: любой из детей Дома, проявивший недомогание или болезнь при посторонних, в тот же день оказывался за дверьми Могильника, в цепких лапах пауков, и не вырвешься от них, не спрячешься. Поэтому, как бы воспитанники друг к другу не относились, какие бы внутренние войны не вели, все они придерживались одного-разъединственного правила — видишь, как собрат начинает вымирать на виду у воспитателей или персонала, помоги спрятать, отвести беду, и в следующий раз помогут тебе. Сама Русалка в полной мере испытала это на себе, когда училась ходить после долгого периода колясочничества. Соседки по комнате были единодушны: её ловила Рыжая, заговорщически подмигивая и поддерживая парой-тройкой ободряющих фраз, подставляла руку Крыса, эта, правда, ничего не говорила, но с такой яростью зыркала на фыркающих воспитанниц, что долгое время после этого никто не осмеливался посмеяться над неуклюжими русалочьими движениями, даже Кошатница, и та буркнула, мол, можешь падать на мою лежанку, только котов не придави.
- Не здесь нужно искать, - придя в себя, сказал Ральф, а затем уклончиво произнёс, явно давая собеседнице пространство для маневра, - Знаешь, я иногда выбираюсь к одной заброшенной бензоколонке. Там есть склад. И вот на этом складе есть растворитель. Вроде бы обычный, на первый взгляд, но на самом деле он стирает старую краску только на время. Потом высыхает - и словно не растворялось ничего. Этакое окно в прошлое. Всегда поражался этой штуке. Вот только мог бы кто протащить такую штуку в дом...
Он говорил медленно, с паузами, будто с ребёнком разговаривал. Впрочем, для человека его лет Русалка и была ребёнком, милым, маленьким и наивным. Вот только в Доме милые да наивные не выживают: либо сбегают в другой детдом, а то и просто в Наружность, либо надолго застревают в Могильнике, либо очень быстро обзаводятся клыками и когтями, чтобы драть, бить, выгрызать своё или то, что своим считают.
- Всё равно, где, - твёрдо произнесла девушка, глаза её смотрели спокойно и мудро. - Я участвую.
За всё время пребывания в Доме, Русалка ни разу не была на Изнанке, зато была наслышана о её приметах. Ей нередко снились и тёмные глубины Леса, и заброшенная бензоколонка, и Город, полный опасностей и жестоких обитателей, поэтому девушка сразу поняла, о каком именно месте говорит Ральф.  Сначала удивилась, как же так: упоминание об Изнанке всегда вызывало особые чувства, а теперь ни головной боли, ни резкого желания оборвать разговор — ничего из признаков, выражающих недовольство Дома. Значит ли это, что Дом одобряет то, что сейчас происходит в этой комнате? Наверное да, иначе они с Р1 и словом бы перемолвится не смогли. И мог ли кто-то со стороны Изнанки воздействовать на внутридомовское пространство? Только если ходок...
Судя по всему, последнее слово  она произнесла вслух, потому что удивительно вовремя зазвучали последовавшие слова Ральфа: - Знал я одного злого волка-ходока. Да только и он история.
- Изнанка, - выдохнула девушка, одним словом материализуя в комнате все свои страхи и думы. - Думаете, следует начать с Изнанки? В таком случае нам потребуется проводник.
Вот только кто согласится вести взрослого в святая святых, кто вообще способен поверить в что-то подобное, кроме маленькой наивной Русалки и Вожака Всея Дома?
Она расстроенно вздохнула, потёрла похолодевшими пальцами виски и лоб, мысленно отметив, что позабытый поцелуйный пёсик из её руки переместился на стол, да так там и остался. Странная, очень странная ситуация. Воспитатель-прыгун — потому что не ходок же, в самом деле! — знающий об Изнанке побольше некоторых домовцев, воспитанница-хромоножка, чьи амбиции в области магии не пошли дальше создания оберегов, а знакомство с самой главной из тайн Дома ограничилось до боли реалистичными снами — ведь это же только сны, правда? — и неведомый враг, очень опасный, много знающий и ещё больше умеющий. Они справятся, они просто не могут не справиться...
Русалка вновь присела на диван и, подтянув на колени рюкзак, принялась что-то там искать. Если недруг настолько силён, им понадобится защита. И если у самой Русалки имелся целый набор для таких вещей, то у воспитателя...
- А вы верите в обереги, Ральф? - Подняв глаза на собеседника, спросила девушка. И замолчав, притихла — ей было важно услышать ответ, очень важно.

Отредактировано Rosalee Calvert (2016-05-15 03:02:45)