crossover. time for miracles |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » crossover. time for miracles » кривые зеркала » Сэр Мордред и Зеленый рыцарь
[AVA][AVA]http://www.pictureshack.ru/images/88061_11.jpg[/AVA][/AVA]
Сэр Мордред и Зеленый рыцарь
[Merlin & Thor & немного классики]
Hush, child, the darkness will rise from the deep
And carry you down into sleep
Child, the darkness will rise from the deep,
And carry you down into sleep.
участники: сэр Мордрэд, Локи
время: once upon a time
место действия: Камелот и его окрестности, ближние и дальние
предупреждения: все-таки унес сюда, потому что это альтернатива)
[AVA][AVA]http://www.pictureshack.ru/images/88061_11.jpg[/AVA][/AVA]
... Шумит, гремит богатый пир в Камелоте, празднуют король Артур и его верные рыцари светлый праздник Пятидесятницы! Высоко поднимаются чаши вина, гремят здавницы и застольные песни, величают рыцари своего владыку и повелителя, восхваляют друг друга за подвиги.
И то дело, почему бы им не хвалиться, почему не петь бардам веселых песен? Разве не здесь, за столом, и могучий сэр Персиваль, и сэр Лион, и милый всем девам, как солнце в погожий день, сэр Ланселот,- и его побратим, королевский племянник, сэр Гвейн. Разве не прогнаны из земель логров и злые великаны, и драконы, чья пасть – словно огненная печь; разве не усмирены саксы и не склонились под властью короля дикие северные варвары? Разве не сеет и не жнет пахарь, не шуршит веретено в руках юных дев, разве веселой песней не встречают восход солнца в замках и деревнях, разве не вторит им колокольный звон и приветствие доброго пастыря, наставляющего братство Круглого стола вершить волю Господню?
Так или примерно так начал бы повесть бард, жаждущий славы, желающий, чтобы творенье его осталось если уж не в веках, то в модных списках камелотских красавиц. Их на пиру было не меньше, чем цветов на дереве в Майский день,- и неудивительно, ведь на Пятидесятницу, по обычаю, любой, кто попросит помощи и защиты у Рыцарей круглого стола, будь он крестьянин, будь он король, будь он седым стариком или едва лепечущим младенцем, получит все то, о чем просит, во славу Господа, короля, ну и, конечно, прекрасной дамы.
А уж кого выберет своей дамой очередной рыцарь, выдвигающийся в поход, во многом зависит от того, кто ему попадется последней на глаза. Ведь шарф, перчатку, или иной знак просят не только из любви, а так случается, что и из мести гордячке, посмевшей отказать благородному рыцарю в поклонении.
Но в этот день, как назло, никто не стремился под королевскую защиту, и никто не переступал порог королевских покоев, чтобы плачем и жалобой нарушить веселье. Часы тянулись, уже все старые истории были рассказаны, и песни пропеты сладкоголосыми первцами; уже натешили взор собравшихся многочисленные фокусники и жонглеры; уже наскучили насмешки над дворцовыми шутами и соседями, неприятелями и друзьями,- и между рыцарей то здесь, то там начинались разговоры о том, что не судьба им, как видно, прославить короля и дам новыми подвигами.
Вот уже спустился ночной мрак, и сенешаль приказал затворить высокие двери, чтоб холод и мгла не потревожили веселившихся; сделано это было весьма кстати, потому что ночь – царство духов, которые, как говорят, в темную полночь блуждают по миру, сбивая с пути добрых христиан. В самом же замке продолжался пир да веселье, и все продолжали шутить, и смеяться, и славить короля.
До полуночи оставалось всего ничего; в монастырях и церквах уже затянули Повечерие, и король стал подумывать о том, чтобы отойти ко сну. Как вдруг один из слуг, подбежав, сообщил, что у дверей стоит странник, по виду нищий, и хочет войти – но не раньше, чем кто-то из рыцарей Круглого стола приветствует его, пригласив ступить в Камелот свободно и по доброй воле.
Рыцари переглянулись. Множество просителей бывало при дворе – но чтобы кто-то ставил условия королю, такого еще не видывали. Многие рыцари тут же вскричали, требуя гнать попрошайку в три шеи, однако король, подняв руку, проговорил:
- Согласно обету, данному мной перед Господом, обязаны мы в день Пятидесятницы принимать всех, кто только желает просить нашей защиты. Вид этого человека и его слова странны нам; поступки его оскорбляют наше достоинство и трогают честь моих рыцарей. А потому я хочу спросить каждого, как нам поступить, и пусть каждый нам скажет свободно и непринужденно, как он считает за нужное поступить.
Отредактировано Loki Laufeyson (2016-04-18 14:53:36)
Продолжается пир, шумит вино в кубках, а у некоторых и в головах, да только неспокойно на сердце у сэра Мордреда. Многие рыцари рассказывают о своих подвигах, о ратных сражениях, да о покорении и завоевании дам, ему же нечем ответить. Недолго он при дворе у короля Артура, а подвиг его, едва ли можно считать полноценным, как у остальных рыцарей Камелота. Он отдавал долг, который еще с детства оставался у него перед, тогда еще, принцем Артутом за спасение собственной жизни.
Не собирался он в тех ледяных владениях Морганы, и Мерлина оставлять, помня, что они похожи, что кровь их схожа и у них вместе бежит волшебство по жилам, заставляет и действовать, и дышать. Иная природа нежели у других рыцарей Камелота. Это тоже печалит и томит Мордреда. Приняли ли бы его благородные рыцари, узнав о его происхождении? Решили бы также разделить с ним хлеб и вино, как делают это сейчас? Смогли бы смотреть ему в глаза без ненависти и презрения или изменилось бы их отношение в раз, узнай они, кто перед ними на самом деле?
Верит в короля его верный слуга, и помнит Мордред все его речи о том, что однажды вернется магия в Камелот, да будет ли это при них? Увидят ли они рассвет ее в этой стране или закатится солнце Артура раньше? Как же хочется верить, что однажды не придется прятать свою природы и что однажды друзья смогут принять его за своего, зная, кем он является на самом деле. Может ли он стать когда-то рыцарем и магом одновременно? Ведь нельзя отказаться от одного, пытаясь сохранить и воспитать в себе что-то иное.
Сэр Мордред чувствует, что король собирается закончить пир, объявить о его завершении, ибо нет никаких гостей, да и ждать их в столь поздний час вряд ли уже возможно. Но меняется лишь мгновение и слуга спешит к их правителю с новостью - прибыл кто-то и просит войти, да только форму выбрал странную. Не по душе это рыцарям. Никто не может условия им ставить, да разве от заветов гостеприимства можно уйти и нарушить их? Кем же они будут тогда?
Переглядываются друзья, высказывают речи свои, кто за то, чтобы пустить путника, кто против и понимает Мордред, что не уйти ему от ответа, что и его спросит король, как поступить с незнакомцем. Последним приходится говорить ему. Он чувствует что-то, словно грозовая туча на замок надвигается, да только, как объяснить это рыцарям, как сказать, что думаешь и чувствуешь, коли не связано это с подвигами и завоеваниями. И так, то ли в шутку, то ли в серьез, обвинил его сэр Персиваль в трусости, когда предложил Мордред пойти другим путем в одном из путешествий, менее опасным, но более долгим. Засомневался тогда друг в нем. Не может Модрдед допустить подобного и сейчас:
- Решать только вам, мой король, как надобно поступить нам, но честь и долг рыцарей предписывает принять нам незнакомца. Кто знает, какая беда могла постигнуть его и извратить его речи, возможно, что потерял рассудок он от горя и не знает, как надобно говорить с королем, а как с простым человеком. Давайте пустим его и выслушаем, что хочет сказать нам сей путник?
[AVA][AVA]http://www.pictureshack.ru/images/88061_11.jpg[/AVA][/AVA]
Последние слова его отзвучали по залу - и тут же настала тишина, как будто не спорили до этого рыцари и не бились, тщась перекричать друг друга, кто радея о своей спеси, а кто - о королевской чести. Король Артур же выслушал все советы своих верных с улыбкой, и вновь подняв руку, рассудил вслух:
- Правы те, кто решил, что негоже рыцарю и королю склоняться перед требованьем первого нищего,- но правы и те, кому внушено свыше смирение перед лицом ближнего своего. Разве Господь Иисус Христос не являлся и к королю и к нищему, кто возлюбил его в сердце своем? И разве мы все, рыцари Камелота, не давали святой обет: в день Пятидесятницы принимать к себя всякого просителя, будь он хоть нечистым язычником или приди он хоть с края земли, из царства Пресвитера Иоанна. А посему,- обратился он к слугам,- повелеваю впустить этого человека в наши королевские покои, и ввести его с таким же почетом, словно бы это наш святой Папа.
Верные слуги тотчас бросились исполнять королевский приказ - но возвратились ни с чем.
- Увы, мессир мой король!- возгласил один из них, самый старый, любимый слуга короля.- Странный человек сей не пожелал даже поговорить с нами, прогнал как собак. И сколько бы раз мы не звали его, он повторил свое требование: чтоб вышел к нему навстречу не раб, не паж, а лишь рыцарь Круглого стола, и приветствовал бы его, как равного себе, и пригласил войти в королевский покой по доброй воле.
Тогда вскочил со своего места сэр Персиваль, полный гнева - и воскликнул, положа руку на свой меч, не знавший поражения и пощады:
- Государь! позвольте, я силой приволоку к вашим ногам дерзкого, что осмеливается ставить условия благороднейшему из королей.
Не успел король ответить - а прославленный воин уже бросился вон, потрясая оружием и выкрикивая угрозы в адрес незнакомца. Захлопнулись за ним высокие двери - и все затихло, как будто и не звучали никогда грозные речи королевского рыцаря. Только полыхнуло за высокими дверями королевского зала зеленое пламя - и все умолкло.
Тогда поднялся со своего места любезный сэр Ланселот.
- Государь, как видно, силой тут не поможешь. Позвольте я уговорю этого человека прийти к вам.
Король кивнул.
Не обнажая меча, с любезной улыбкой на устал направился сэр Ланселот к дверям - и исчез за ними, чтоб не вернуться. Снова сверкнуло зеленое пламя, и вновь все затихло: не вздыхал ветер в кронах деревьев, не трещало пламя в веселых факелах.
Король вздохнул.
- Как видно, ни силой, ни хитростью не взять нам этого странного человека. Нужна здесь древняя мудрость, которой не под силу овладеть ни мне, ни моим рыцарям, ни прекрасным девам, ни благородным женам Логрийского королевства. А потому я прошу вас, сэр Мордрэд, выйти к нему и исполнить все то, перед чем бессильны и сила и хитрость. Иначе подсказывает мне сердце, не миновать нам горя и бед, а вашему королю - вечного позора.
Не зря короля называли мудрейшим из правителей, смог он принять решение, никого из рыцарей не обидев и не дав им усомниться, что чье-то слово для Артура не было важно. Решение принято было - и гостя ожидали, да только имел тот гость явно не кроткий нрав, отказываясь идти по просьбе слуг.
Не по душе пришлась эта манера рыцарям Круглого стола и прекрасно понимал их Мордред. Как смеет кто-то, кто пришел просить пристанища у короля Камелота, говорить так с ним? Без смирения и без кротости, не благодаря за то, что разрешил Артур присоединиться к их пиру.
Вот только правильно ли поступал сэр Персиваль, пытаясь заставить незнакомца силой прийти? Разве так они продолжают проявлять гостеприимство, показывая, что неразумие и безумие путника задело их? Не бесчестят ли они своего короля такими поступками? Кто знает, откуда явился сей путник и как именно стоит приветствовать его. Да и возможно ли, чтобы путник встречал гостей своих зеленым огнем, что едва пробился из-за закрытый дверей?
Не друид ли перед ними и не он ли просит пристанище, тогда нужно Мордреду самому отправиться к незнакомцу и пригласить его, ведь тот представитель его народа, людей, что воспитали его и вырастили, что дали кров и защиту, когда он был совсем юн. Он только хотел подняться, как сэр Ланселот опередил его, решая завлечь путника с помощью сладких речей. Но что-то подсказывало сиру Мордреду, что не будет пользы от этого, не лестью или хитростью надо разговаривать с такими гостями, да и осторожнее с ними нужно. Да только послушает его кто-то, скажи он об этом? Что подумают рыцари, коль снова он им предложить обождать и посмотреть, что будет? Не назовут ли они его трусом, не достойным носить плащ рыцаря Камелота?
Истинный король всегда чувствует повеления сердец народа своего, знает их мысли и чувства. И слышит Мордред повеление и просьбу от своего правителя, от которой в сердце застывает страх. Мудрость? Да разве может быть мудрость у того, кому еще не стукнуло восемнадцати? Чьи щеки едва-едва коснулась щетина и над кем потешаются другие рыцари, считая его самым младшим из них.
Но не может рыцарь поставить под сомнение слово короля своего, потому поднимается он, послушно склонив голову и выходит из-за стола:
- Кто бы ни был там, не позволю ему я навлечь на вас позор. Не может столь прекрасного короля коснуться и тень его. Коль считаете вы, что способен я справиться с тем, кто стоит там - быть посему, я покоряюсь вашей воли, - поклонился Модред, и правителю своему, и рыцарям по оружию, что провожали его разными взглядами и направился к дверям, за которым ждал его гость неведомой.
Решительным движением, но не обнажая меча или слова, открыл сэр Мордред дверь, произнося позже:
- Приветствуют тебя путник от лица короля нашего - Артура и рыцарей его Круглого стола. Позволь назваться мне - я сэр Мордред, последний из рыцарей Круглого стола, принятый к ним недавно. Как звать тебя, скажи, чтобы моя представить я тебя перед остальными?
[AVA][AVA]http://www.pictureshack.ru/images/88061_11.jpg[/AVA][/AVA]
... Зеленое пламя сверкнуло снова, но на сей раз это был лишь легкий отсвет - и перед молодым рыцарем предстал незваный гость.
Был он высок и худ, словно дерево без ветвей, и закутан в зеленый плащ, такой ветхий, что им погнушался бы последний нищий в славном городе Камелоте. В руке его был длинный посох, а по обеим сторонам бродили, тоскливо крича, две пернатых твари: петух и невиданная в королевстве логрийском дивная птица с зеленым хвостом, столь длинным, что он волочился по земле, и, казалось, сверкал драгоценностями, как мантия короля.
Сколько лет было незнакомцу - нельзя было бы угадать, ибо он похож был скорее на призрак, нежели на живого человека: то старый, то молодой, то стройный, то сгорбленный, то рыжий, то с волосами черными, как вороново крыло. Только одно и можно было разглядеть: цвет его глаз, зеленый, как молодая трава, словно греющаяся на солнце ящерица или кузнечики, которых дети ловят в горсть, помирая со смеху.
И взгляд его полыхнул недобрым, когда молодой рыцарь произнес свое имя.
- Вижу я, скорбь и печаль ожидают Логрию, ибо королю ее служат глухие невежды,- насмешливо произнес он, поглаживая свой посох и качая головой, словно сокрушаясь.- Видно, совсем оскудела земля артурова благородными рыцарями и мудрецами, если он выслал ко мне не сенешаля и не маршала, а трех птиц, которых разве только ощипать и к обеду подать. Узнаешь?- с усмешкой спросил незнакомец, указывая на петуха, который тотчас же вытянул шею и принялся кукарекать.
Павлин же, словно стыдясь, поджал шею и засеменил прочь, волоча за собой длинный хвост.
- А что ты за птица, сэр Мордрэд?- зеленое пламя сверкнуло в глазах незнакомца, и посох в его руках словно налился зеленым соком. Откуда ни возьмись, протяжно завыл ветер, заметалось пламя в привратных факелах.
А чародей между тем продолжал:
- Из всех товарищей своих ты один выполнил два условия: вышел ко мне, как к равному, и приветствовал меня - а теперь же возьми меня за руку и проводи в Камелот свободно и по доброй воле. Ибо мое имя - принц Лодур, и я явился, дабы сыскать среди рыцарей Круглого стола тех, кто не забыл еще старых богов, и не ушел с Прежнего пути, чтобы служить распятому богу, и стать его верным рабом. Скажи так своему королю - и я вознагражу тебя, а если не скажешь, увидишь, в какую птицу я обращу тебя.
Отредактировано Loki Laufeyson (2016-04-20 23:17:46)
Вы здесь » crossover. time for miracles » кривые зеркала » Сэр Мордред и Зеленый рыцарь
Дизайн выполнен клевер.