К чему капитан Дагон Нириц питал неприязнь большую, чем к адмиралу, были его личные телохранители. Теперь же, когда он находился в одной кабине турболифта с более чем тремя вооруженным экзотами разом, неприязнь и ксенофобия переросли в крайне паршивое настроение. Он понимал, что любой член высшего имперского командования не мог обойтись без личной службы безопасности, и порой это было оправданно, но заменить элитных оперативников Имперской службы безопасности на этих экзотов с мертвенно-бледной кожей, горящими глазами и примитивным в какой-то степени оружием в руках было, с точки зрения капитана, было крайне неприемлемо. Пусть и справлялись со своими задачами они прекрасно, избегая конфликтов и снося ксенофобию оставшегося экипажа.
Родовая когорта, соплеменники адмирала, вышли из лифта первыми, когда тот достиг тюремного отсека. Снаружи их уже ждали такие же экзоты, в одеждах имперских флотских офицеров и надетой поверх броней имперских пехотинцев. Несмотря на то, что многие из них не носили шлемов или масок, выражения их лиц редко менялось. Порой это наводило капитана на мысль, что Траун не был таким большим исключением из своего вида - но подобные злорадные домыслы каждый раз развеивало почтение телохранителей к тому, кого они защищали.
Долго рассматривать чиссов не пришлось - адмирал последов в направлении центрального распределительного центра, проходя по темным коридорам тюремного блока. В полумраке и на фоне темных стен глаза солдат, мимо которых они проходили, становились похожи на красные светильники. Наконец света стало больше, и они вошли в распределительный центр. К тому моменту, как адмирал переступил порог помещения, офицеры и энсины встали со своих мест, вытянувшись по стойке "смирно". Отдельно от всех стоял мужчина в черной форме, с неприятным изуродованным лицом, бритой головой и шарообразным дроидов, зависшим в воздухе позади него.
Траун сделал жест рукой, и часть присутствующих вернулась к своим мониторам и экранам. Остались стоять на своём месте только двое - старший офицер, отвечающий за весь блок, и неприятного вида человек в черной форме.
- Сэр, - обратился к чиссу первый, сделав шаг вперед. - Смена караула завершена без опозданий, все заключенные пребывают в своих камерах. Блок функционирует в штатном режиме, нарушений не обнаружено.
- Все необходимые для допроса приготовления завершены, адмирал, сэр, - доложился бритоголовый низким, тихим голосом. - Всё будет проведено согласно полученным инструкциям.
По душу контрабандиста, террориста и невольного члена Сопротивления снова явились штурмовики, сухо сообщив что-то о переводе и, вытолкав заключенного из камеры, повели по коридору до самого конца, к двери в относительно просторную комнату, часть которой занимало кресло, ощетинившееся множеством законных и незаконных пыточных инструментов. В ровном ярком свете отполированные до блеска острия и поверхности блестели. Введя пленницу в комнату, штурмовики указали ей на стол, на котором лежала пара чистых бланков, и два простых стула, привинченных к полу. И оба заняли позиции по обе стороны закрывшейся двери.
После смены караула у камеры на молчаливых экзотов с мазерами в руках прошло некоторое время, прежде чем дверь отворилась и внутрь вошел, пригибаясь, неприятной наружности офицер с имперскими знаками различия лейтенанта на черной форме. Вслед за ним вошел один из синекожих солдат, встав на проходе и закрыв его собой. Дверь закрылась, а офицер неторопливо прошел к столу и занял свободный стул, доставая информационную деку. Где-то вверху включилась до того не подававшее признаков жизни передающее устройство.
- Имя, фамилия, полное количество лет и вид деятельности? - спросил мужчина, подняв взгляд на девушку.
