Люди, владеющие знанием технологий, опасны. Они могут взломать ваш компьютер, могут подслушивать все ваши разговоры, оставаясь незаметными, могут создать оружие, которое расщепит вас  на молекулы. Люди, владеющие знанием химии, способны отравить вас, подсыпать яд в еду или чай, можно даже не яд, а лекарственное средство в слишком высокой дозе. Проглотил разом большую порцию сердечных гликозидов - ни один патологоанатом не докажет, что ты был отравлен. Да что уж там, опасен даже ваш садовник, который может в нужном месте оставить садовые ножницы и простенькую ловушку.
Но кто гораздо опаснее всех их вместе взятых - это ваш врач. Врачам вручена самая великая ответственность, это люди, чья работа заключается в спасении вашей жизни. Они знают устройство не телевизора или газонокосилки - они знают, как работает ваше тело. Глядя на себя в зеркало, вы видите папины глаза, волосы, немного пожелтевшие от кофе зубы - свою внешность. Когда на вас смотрит врач, он видит симптомы. Выступающие сеточки сосудов, подрагивающие пальцы, амимичное лицо, бледная кожа. Это те самые люди, которые способны убить вас, просто отведя взгляд и ничего не сделав.
Хьюго Стрэндж был не просто врачом. Он мог изменить саму суть человека. Не просто убить, не просто лишить собственности или ограничить свободу - гораздо, гораздо хуже. Все, что у человека есть в сухом остатке - его личность. Все, что делает Эдварда Эдвардом - его сознание. Сними его очки, отрежь ему руки, лиши его голоса - он все еще будет собой. Но если подкрутить пару шестеренок в его голове, ловко обыграть его память, перенаправить электрические импульсы по другим нейронам подобно поезду на рельсах, и Нигма станет другим. И в зависимости от масштаба развернутой деятельности можно как заменить парочку воспоминаний, так и создать совершенно нового человека. Доктор Стрэндж ограничился первым вариантом. Никто, возможно даже он сам, не мог бы однозначно ответить, зачем было стравливать Пингвина и Нигму. Отчасти, психиатр хотел понять, насколько эффективна его "терапия", способен ли обновленный Освальд защититься от гнева своего друга. И как поступит Нигма, когда узнает, что подвергался унижению и мучениям из-за едва ли не единственного близкого ему человека. Он потерял все - свою репутацию, приятелей, любимую работу, свободу. Возможно, что и рассудок. Эдвард с самого начала  осознавал, что сам навлек на себя все беды. Но что если слегка подправить это мнение?
- Жаль расставаться с тобой, Эдвард, - добродушно говорил невысокий азиат, запахнувшись в пальто и не сводя внимательного взгляда с долговязого собеседника. - Но твое лечение в Аркхэме закончено. Ты абсолютно здоров и свободен.
Нигма не ответил. Он мял в кармане сложенный вчетверо листок из папки Освальда Кобблпота, в котором сообщался адрес его пребывания. Бывшему судмедэксперту самому не верилось, что удалось так легко пробраться в архивы и достать нужную информацию, в другое время он бы заподозрил в происходящем подвох. В другое время. Сейчас все казалось ему простым и очевидным. Гнев и обида, закипающие внутри, толкали вперед, не позволяя ясно думать.
Дело оставалось за малым. Добраться до старого друга и поговорить по душам. Благо, такси в Готэме ходит часто, берет не много и готово довезти даже в самую глушь. Разглядывая через толстый слой стекла проносящиеся мимо деревья, Эдвард пытался разгрести весь скопившийся в голове хлам, но мысли все еще не поддавались, кружась и сталкиваясь в его черепной коробке. Воспоминания о странной комнате с единственным черным креслом в центре, звоне цепей, держащих его как собаку, бесконечном круговороте препаратов - сначала он узнавал их, пытался запомнить, но вскоре сбился. Всё это мелькало на внутренней стороне век, стоило закрыть глаза или хотя бы моргнуть. Нигма вернулся к реальности лишь после негромкого оклика водителя. Уставившись на свои пальцы, сжавшиеся и ногтями впившиеся в кожу ладоней, он пару раз глубоко вдохнул и натянуто улыбнулся таксисту, после чего вышел из машины. Проезд за него оплатила лечебница.
- Вот я и нашел вас, мистер Пингвин, - сквозь зубы пробормотал Эдвард и двинулся к парадной двери. Дом выглядел солидно, очень в духе Освальда. Что ж, интересно, соответствовал ли он сам своему колоритному образу и своей славе. В последнюю их встречу бывший король Готэма являл собой довольно жалкое зрелище.
Эдвард нажал на кнопку звонка.

Нигма всегда отличался изрядной долей странности даже просто во внешности и манере стоять, говорить, смотреть, улыбаться. Так и сейчас - он стоял на пороге нового дома Освальда с видом ни то жутковатого педофила, ни то ищущего свою жертву эксгибициониста. Идеально выпрямленная спина, сведенные руки, внимательный взгляд немного исподлобья сквозь толстые стекла очков и жуткая широкая улыбка - таких обычно стараются обходить стороной. Но, конечно, не Пингвин - раз уж на то пошло, его сторонятся даже больше. Раньше Эдвард бы порадовался такому теплому приему, но сейчас при одном только виде старого друга в нем с новой силой закипела агрессия. Едва сдерживая ее, чтобы не накинуться с обвинениями с порога, Нигма сдержанно кивнул Освальду.
- Прости, что без приглашения, - скандировано отчеканил Эдвард, как и всегда, когда о чем-то задумывается или нервничает.
Продолжая улыбаться, он вошел в дом и осмотрелся. Стиль слегка отличался от того, чего обычно придерживался Пингвин, но так же искрился роскошью и богатством. И хотя он знал из того же свернутого вчетверо листка с адресом, что это дом отца Освальда, Нигма предпочел не раскрывать свои карты. Излишняя осведомленность может вызвать вопросы. А вопросы должен задавать только Загадочник.
- Красивый дом, - он обернулся на Пингвина, - Я укутываю теплом и спокойствием, я мурчание кота и огонь в камине. Без меня любви к дому нету в помине. Что я?
Пользуясь моментом секундного замешательства, которое всегда следовало за неожиданной загадкой, Нигма окинул взглядом самого Кобблпота. Тот не был похож на чудо в перьях - буквально, - которое осчастливило его своим визитом незадолго до беготни с Гордоном. Скорее, он стряхнул с себя всю шелуху добродушия, выкинул из головы тот кисель, который ему впарили в Аркхэме, и снова стал собой - гордым и величественным королем Готэма. Без короны, правда, но, зная Пингвина, можно быть уверенным - он полон решимости вернуть свое любой ценой. Да и пистолет, который сейчас покоился на столике у парадной двери, говорил о многом. Он бы, кстати, сейчас пригодился, и потому Эдвард как ни в чем не бывало быстро отвел от него взгляд, обратно на Освальда. Если задержать взгляд хоть на секунду - Кобблпот заметит. И хорошо, если воспримет как здоровый интерес к антикварному огнестрельному оружию.