Он замер одинокой тенью на фоне наползающей лунной дорожки, вглядываясь в душную бархатную ночь, окутавшую Вольтерру, и чувствовал себя, как никогда непривычно, словно в эти часы вернулась его человечность. Позабытое чувство от которого он убежал, казалось бы, навсегда. Что же оно принесло ему, кроме ощущения беззащитности и потерянности? Эмоции, яркие, волнующие и непривычные захлестывали с головой, словно морские волны, и в шелесте пены Аро отчетливо слышал: "уходи, спрячься, подожди, пока все уляжется само собой", но разум, ясный разум, который еще никогда его не подводил, повелевал остаться. Словно очнувшись от созерцания города, вампир обернулся и взглянул на деяние рук своих. Даже сам Аро не смог бы с точностью сказать, что он испытывает, глядя на догорающие останки сестры. Она предала его...

Сама эта мысль казалась абсурдной и Вольтури долго не мог примириться с действительностью, он слушал ее щебет о новых землях, бескрайнем счастье, об усталости от интриг их клана, но откуда ей тогда было знать, что за красивым фасадом его улыбки расползается удушающая пропасть, которая сотрет ее в пыль? Поняла ли она свою ошибку, когда в этот последний для них вечер он посетил ее покои, прося уделить пару минут? Аро в этом сомневался: слишком опьяненная счастьем, Дайдим готова была обнять весь мир и не увидела темноты, в которой пребывал ее брат. Что же, за ошибки приходится платить.
Как ни парадоксально, Аро не чувствовал сожаления, только боль, но он знал, что и она исчезнет, как исчезла память обо всем, что когда-то связывало его с прошлым. Дайдим была последним, что Аро принес с собой в бессмертную жизнь, он ведь мог не вернуться за ней, уйти, он решил подарить ей вечность, но обернулось все трагедией и разбитым сердцем. Мир жесток и любит драмы, это у него не отнять.

- Прощай, сестра моя, - на выдохе прошептал вампир, бросив последний взгляд на место преступления. С каждым шагом прочь от пепелища, вампир ощущал все большую тоску по тому, чего уже никогда не будет, отрекаясь от малодушного желания спрятать свои эмоции поглубже - они понадобятся ему в разговоре с Маркусом. Пусть, пусть видит всю глубину его скорби, тем паче, что она самая настоящая, но жизнь сурова и всегда приходится выбирать. По пути к кабинету, месту, где Аро надеялся застать брата, он остановил одного из "плащей" и коротко пересказал суть произошедшего, отослав к башне. Вампир не сомневался, что столь неординарное событие привлечет внимание всех обитателей клана и спешил, потому как было важно, чтобы эту новость Маркус услышал именно от него, именно в его объяснениях, чтобы даже тени сомнения в правдивости не возникло.

Кабинет встретил его привычным шелестом страниц, запахом чернил и старой бумаги, если бы Аро кто-то спросил, как именно должна пахнуть вечность, он непременно сказал бы: как библиотека, ибо нет в мире чего-то столь же вечного, как знания, скрытые под кожаным переплетом.
- Я ожидал увидеть тебя здесь, - вместо приветствия произнес вампир, приближаясь к Маркусу, - у меня дурные новости, брат. Этой ночью в замок проникли румыны, стража, защищавшая ее, убита, а Дайдим...  - в этот момент голос вампира надломился, словно от сковавших переживаний, не дающих завершить начатую фразу, - мне так жаль.
Самым примечательным в словах Аро было то, что все, что он говорил было правдой от первого до последнего слова. Дерзкая выходка румын действительно имела место быть, но эти глупцы не прошли и десятка шагов, как их схватили - полуистлевшие тела их находились подле убитой стражи. Какая ирония, не находите? Стражей же Аро убил сам, довершив тем самым картину преступления и отведя подозрения от вампиров клана, не оставив даже шанса на допущение о том, что действовал кто-то из Вольтури.