EGYPTIAN MYTHOLOGY египетская мифология

Ash Stymest

---

люди видят то, что хотят видеть. а в большинстве случаев — то, что им скажут видеть.
досье

- имя:
Сетх, Сутех, Сута, Сети егип. Stẖ | Seth | Сет
Эшли Брукс | Ashley Brooks
Эш | Ash
бог ярости, песчаных бурь, разрушения, хаоса, войны и смерти
- возраст:
неизвестен, выглядит лет на 25
по документам этого мира 26 лет
- раса:
бог
- сторона:
своя собственная, хотя многие утверждают, что зло
хаотично нейтральный
- навыки:
— прекрасно владеет булавой и копьём;
— выносливый физически и силён несколько больше, чем обычный человек;
— может устроить небольшую песчаную бурю в помещении, испытывая сильные эмоции;
— всегда ассоциировался с мужской сексуальной силой;
— когда-то давно мог перекидываться в определённых животных, ныне давно этим не пользуется;
— может проклясть так, что будут долгое время преследовать неудачи (хаос приносил беды, как и чужеземцы, которые тоже считались у египтян стихийным бедствием, отсюда и эта способность);
— знает несколько языков: английский, немецкий, греческий, арабский, клинопись и египетские иероглифы, иврит и латынь (все те, где когда-либо появлялся за свою жизнь, но по большей части мёртвые языки уже подзабыл);
— наделён магическими/божественными/демоническими (кому как удобнее) способностями, которые прилагаются к его божественной сущности (ныне весьма в ограниченном арсенале, поскольку изгнан из пантеона богов Осирисом и довольствуется малой частью сил);
- артефакты:
скипетр Уас и анкх — утерян;человек не меняется на протяжении жизни, он просто становится все больше похожим на самого себя
страницы жизни- биография:
Кто меня создал и кем я был до этого — вопрос, наверное, извечный. Что было до того, как появился этот мир, и что случится после — тоже не менее важные вопросы, ответы на которые, увы и ах, вряд ли когда-нибудь найдутся. Быть богом не так-то уж и просто. А быть египетским богом, которого позабыли — ещё труднее.

Почему-то никто никогда не принимает во внимание, что боги тоже могут обладать теми же чувствами, что и любой обычный человек. А все мифы воспринимаются не более чем сказками. А вот и неправда, всё это когда-то было. Но было настолько давно, что люди привыкли считать, что это всего лишь легенды.

Зависть к своему брату Осирису родилась, наверное, неспроста. Почему? Потому что ему доставалось многое, а мне — не так много. Можно было бы сделать вид, что всё в порядке, что у него больше ответственности, а, следовательно, и обязанностей, которые его тяготили, но мне всё равно хотелось большего. Да, я позавидовал своему брату и убил его, чтобы занять его трон, а тело Осириса я сбросил в Нил. Здесь легенды не врут, и мне нисколько не стыдно.

Правда, я всё равно немного не рассчитал. Моё правление оказлось не таким уж и долгим, поскольку сын Осориса — Гор — хоть долгие годы и скрывался от меня и моих поисков, но хотел отомстить за своего отца. Это было понятно, как ясный день, потому-то я и хотел его найти, чтобы избавиться от конкурента. В то время меня восхваляли и любили, я был почитаемым богом и правителем Египта, но когда-нибудь всему наступает конец. Так же, как и моему правлению.

Гор всё-таки нашёл в себе силы и смелость, чтобы сразиться со мной. Эта битва была кровавой и особо жестокой, ведь не зря же меня считают богом войны. Я был отличным воином когда-то, прекрасно владел копьём и имел замечательный скипетр. Вырвать левый глаз Гора мне не составило труда, он же впоследствии стал своеобразным амулетом — уаджет — с помощью которого Гор и смог воскресить своего отца. Уж не знаю, как он это сделал, но факт остаётся фактом — я был повержен и лишён части своих сил, а Осирис снова начал господствовать в Египте.

Меня же изгнали в подземный мир, где изо дня в день заставляли сражаться со змеем Апопом, который жаждал поработить Ра и повергнуть всё во тьму на веки вечные. Там-то мне и довелось переосмыслить себя, своё положение и свои принципы. Тогда-то я, наверное, многое понял и стал таким, какой я есть сейчас. Можно сказать, что точка отсчёта меня нового — тайная встреча с Апопом. Почему-то он мне приглянулся. Наверное, тем, что он всегда знал, кто он, какой он, не рвался к трону и лишь хотел поработить Ра. Возможно, именно разговор с ним открыл мне глаза на мир, и я перестал быть добром или злом в прямом их понимании. Тогда я просто принял свою собственную сторону, желая возглавлять войска, впадать в ярость, создавать песчаные бури, выплёскивая всё, что во мне накопилось за эти многие года.

И меня отпустили. С горем пополам, но отпустили на все четыре стороны, взяв только обещание, что до каких-то местных апокалипсисов я доводить всё не буду, иначе меня заточат точно так же, как и Апопа в Подземном царстве без возможности на реабилитацию.

Ныне я обитаю в мире людей, скрываюсь, как могу, и не хочу ни во что впутываться. Хотя на самом деле в этот раз я просто очнулся от оцепенения где-то на окраине города. Я помню, кто я. Я помню “прежние жизни”. Я помню наши редкие встречи с Апопом, но что происходит сейчас… Я не особо понимаю, да и не шибко хочу знать. У меня есть я сам и желание найти этого чёртового змея, который так въелся в подкорку головного мозга. У меня есть документы, пусть и пришлось прилично постараться, чтобы обрести какое-то место в мире людей. Пришлось привыкать ко всему новому и неизведанному, постигать новые технологии и разбираться в жизни заново. Но это того стоит, я верю. Наверное. Плохо быть преданным забвению богом, которого теперь ни во что не ставят. И иметь силы, чтобы что-то изменить, но иметь определённый запрет на это.

- характер:
Изначально, будучи защитником Ра, я был весьма добр и полон справедливости. Моё существование заключалось в служении и помощи великому богу Солнца. Я был очень предан ему всем своим существом и желал только победы для своего царя. Но всё это оказалось в прошлом, как только мне довелось поближе познакомиться с Апопом. Я просто позавидовал своему брату Осирису и всё покатилось по… В общем, стало именно так, как есть сейчас.

Я — самодостаточная личность, без всяких там “если бы” да “кабы”. Всегда добиваюсь того, чего хочу, и это моя правда и моя сущность. Мне нечего терять, мне нечего бояться. Что можно — уже было потеряно когда-то давно, а потому — смысл в этой рефлексии. Нет смысла заморачиваться о том, что было, оно в любом случае уже в прошлом, и пусть так и остаётся там, чёрт с ним. Пройтись по головам мне не составляет труда, потому что, видимо, я слишком эгоистичен, чтобы задумываться о таких мелочах, как мнения других. Кстати, о мнениях: есть только моё мнение и неправильное, если вас что-то не устраивает, будьте добры посмотреть начало этого предложения. Всё ещё не устраивает? Тогда нам с вами не по пути, уж простите.

Различные подножки судьбы мною воспринимаются не более чем стечением обстоятельств. Я слишком пофигистичен в этом плане, потому и не обращаю на них внимания, предпочитая оставлять всё, как есть. Правда, вместе с тем могу наступать на одни и те же грабли по сотне раз и так ничего и не понять. Глупо, наверное, выглядит со стороны, особенно будучи богом, но что есть.

Поскольку меня считают богом войны и смерти, я весьма вспыльчив, агрессивен и хладнокровен. Для меня не существует правил и каких-то обязательств по тем же причинам — состояние хаоса для меня всё, если не больше. Достаточно враждебно отношусь к чужакам, хотя сам им же и покровительствую, странно получается, хочется заметить. Капризность и избалованность? Ну как вам сказать, со временем пришлось о многом позабыть и затолкать себе в глотку, чтобы справиться со всем, но иногда случается нечто подобное, потому не могу гарантировать вам полное спокойствие.

Сколько помню, я всегда был дисциплинированным и способным преодолеть любые лишения. Только вот, когда оказался в этом “другом” мире, в первое время я слишком себя избаловал, как вниманием, так и разнообразными излишествами, потакая себе любимому. Правда, в случае необходимости я могу спокойно перетерпеть и голый пол под задницей, и хлеб с водой, но лучше, конечно же, когда у тебя есть мягкая постель и горячая вода: блага цивилизации я ценю, очень ценю, потому и стал таким.

Я не верю в любовь, человечность, честность и образцовость — слишком многое случалось в моей жизни, чтобы верить в подобную чушь. Простите меня те, у кого ещё не разбились розовые очки и не потерялась вера в лучшее — я с этим давно не сталкивался, поэтому действую только из собственных побуждений и выгоды. Так проще, так удобнее, так лучше — для меня.

Циничен и этого не скрываю. В той же степени похотлив, и этого я тоже не скрываю и вообще являюсь тем ещё извращенцем. Ироничен, как по отношению к окружающим, так и к себе. Вы вот поживите с моё, тогда и поговорим. А сейчас не цепляйтесь ко мне со своими нравоучениями и правилами — для меня их не существует, повторяю ещё раз. Лучше оставьте меня в покое и не теребите старые раны, а то придётся и ваши скелеты из шкафов доставать, а они уже трухлявые, того и гляди, рассыпятся в прах, воняют пылью и даже плесневеют местами. Так что давайте лучше разойдёмся мирно, хотя… О чём это я? Я и мирно? Удивительная и неповторимая вещь.

Вспыльчивость у меня повышенная, особенно когда задевают за “живое”. А вместе с тем и память хорошая, так что это выходит адская смесь, а месть подаётся пусть и остывшей, но со всей “любовью”. Также не обделён гордостью, уж слишком часто во времена расцвета Египта приходилось её прятать. Теперь-то она уж прёт отовсюду, поэтому требовать от меня что-то глупо и неприемлемо. Для меня. Мне сложно примириться с собственной неправотой, даже в элементарном споре, это слишком бьёт по гордости и самомнению, поэтому искренних слов извинений вряд ли можно услышать. На мировую способен пойти лишь в крайнем случае — в случае собственной, ещё большей, выгоды или же когда точно буду знать, что без этого человека мне не жить. Но такое случается крайне редко, поэтому скорее всего этого не услышит никто.

Дерзость и язвительность, наверное, во мне была с самого рождения. Только вот буйным цветом зацвела в мире человеческом. Здесь слишком часто приходилось отбиваться в словесных перепалках, в связи с этим язык стал подвешен очень хорошо. А вспыльчивость и жестокость лишь подбивали бить словами больнее и жестче, не скрывая правды и иногда её даже приукрашивая.

Сдерживать свои порывы — это всё же не для меня, так что описание “хаотично нейтральный” подходит как нельзя кстати. Я вроде бы не стремлюсь быть настолько уж плохим, и просто чаще всего обстоятельства вынуждают выбирать меньшее из зол. Поэтому добро и зло неуместны при принятии решения, а их, решения, я выдаю порой слишком быстро — почти рублю с плеча, потому что реакция на внешние раздражители тоже очень быстрая. Со мной никогда нельзя сказать, что произойдет в следующий момент, поскольку непредсказуем до крайности. Последовательность выводов и причинно-следственные связи понятны по большей части только мне одному, логика странна, но тем не менее никогда меня не подводит. Я всегда прав и люблю поспорить от этого.

Настроение часто переменчиво как ветер. Изредка возникают приступы романтизма, от чего я испытываю какую-то странную и повышенную чувствительность по отношению к окружающим. Из-за этого меня часто называют истеричкой. Неужели я настолько распустился, пребывая в этом мире? Ужас, пора прекращать жалеть неугодных и расправляться со своими неприятелями.

Пережив уже даже в этом мире многое, я знаю себе цену, как человеку. Самоуверен и самовлюблён отчасти, презираю слабых людей, хотя поглумиться над ними люблю. В общем, я сложный и противоречивый, и даже слишком похож на обычного человека своей двойственностью — добрым и злым началом. Видимо, кто-то, кто создавал нас, богов Египта, хотел очень приблизить нас к людям. Зачем? Этого не знает никто, и я даже спустя столько времени вряд ли найду ответ на этот вопрос. Так что пусть он останется без ответа.

это дар - иметь возможность знать человека так много лет.
заключение- связь:

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

- пробный пост:

Свернутый текст

меня не вызывают на работу. когда я звоню, чтобы уточнить этот момент, мне резко отвечают и говорят сидеть дома до конца разбирательств. я чертыхаюсь, смотря на гаснущий экран телефона и размышляя, что никому нет никакого дела, на что мне жить. нет, в данный момент деньги у меня есть, благо я не спускаю всё тут же, но всё-таки… в общем, грустно всё это. “ещё и этот “другой голод”, — честно говоря, хочется свернуться калачиком где-то на кровати и сдохнуть. серьёзно, так хреново мне не было очень давно, как будто наркоты перед этим наглотался, а теперь пришёл отходняк пополам с ломкой. “форменный идиотизм”, — теперь мне точно кажется, что вся моя жизнь это сплошной фарс и трагикомедия, иначе я это назвать не могу.

вечер второго дня, когда я сижу безвылазно дома, выходя лишь за самым необходимым в ближайший круглосуточный магазин, растягивается в какой-то кошмар наяву. в небольшой квартирке почти что темно, изредка на кухне загорается свет, где я стою под открытым окном и курю. дурацкая привычка, которую я успел подхватить, как простуду, на пьяных вечеринках. от неё стоило бы давно избавиться, но я всё как-то откладываю это на потом, и это “потом” всё никак не настаёт. стоя так перед окном, я каждый раз замечаю стоящую не так далеко машину — в ней сидят те самые амбалы, которые грозились меня изнасиловать в случае, если я не заткнусь. “надо было тогда соглашаться. пусть было бы не слишком приятно, но по крайней мере, я бы сейчас так не изгалялся, чтобы заглушить голод”, — думается мне, и я хмыкаю, отходя от окна и снова задёргивая шторы, в последний момент замечая какого-то парнишку, что сидит на бордюре перед моим подъездом.

я кидаю на него мимолётный взгляд, почти тут же забывая об этом — мало ли каких идиотов тут не бывает, в этом районе случается всякое. не зря же сюда никому не советуют соваться, ибо преступности здесь хоть отбавляй, можно ложкой черпать. поэтому я не придаю ему значения. совсем. и, наверное, зря, потому что… но обо всём по порядку.

я снова возвращаюсь в комнату, которая разделена ширмой, отгораживая часть, где стоит кровать. да, первым делом я купил себе недорогую, но достаточно большую и удобную кровать. комната достаточно большая, но по большей части захламлённая ненужными вещами. например, парой стульев, которыми никто не пользуется. или той тумбочкой, которую я уже разобрал и выкинул сегодня. хмыкаю, оглядывая помещение — комната просторная, но чувствуется, что район неблагополучный. за два года жизни здесь я так и не удосужился толково обустроить квартирку.

вздыхая и почти подвывая, заваливаюсь на разобранную кровать, как был — в домашних, но всё-таки вещах. подумываю всё-таки лечь спать, ведь на улице уже пол-второго ночи, а следовательно, все нормальные люди в это время спят, но сон никак не хочет идти. а всё потому что я “голоден”.

неожиданный звонок в дверь заставляет меня подскочить на кровати. я практически никогда не слышал его, чтобы меня не передёрнуло сейчас. он повторяется дважды, и я поднимаюсь, чтобы всё-таки открыть. еле передвигаю ноги, шаркая тапочками. я даже не думаю посмотреть в глазок, чтобы узнать, кто это. да и зачем? мне моя задница, конечно, дорога, но если выйдет потрахаться — это будет хорошо, а если для чего-то ещё — я уже привык к разного рода ситуациям.

дверь открываю резко, потому что она постоянно заедает и её приходится дергать пару раз. а на эти пару раз у меня сейчас не хватает ни сил, ни терпения. на пороге оказывается тот самый парнишка, которого я недавно видел сидящим на бордюре. я открываю было рот, чтобы спросить, что ему надо, но он опережает меня.

— привет, крошка. скучал? — парень криво улыбается и смотрит на меня, как будто ожидал увидеть именно меня, а не кого-то другого.

я же округляю глаза и открываю-закрываю рот, как выброшенная на берег рыба. его фраза и голос кажутся мне смутно знакомыми, но что они мне напоминают, мозг сообразить не может. это отвратительное чувство, когда не можешь вспомнить человека. хмурюсь, поджимаю и без того блёклые тонкие губы и мотаю головой, пытаясь соотнести голос, фразу и внешность парня — чего-то очевидного и хотя бы близкого в мыслеформах не находится.

но тут слышу голоса и шаги в подъезде. я знаю, что это могут быть те подонки, которые за мной следят, поэтому не придумываю ничего лучше, чем хватануть парня за руку и втащить к себе в квартиру, тут же захлопывая дверь и прижимая его к той самой двери, зажимая ему рот рукой и прикладывая палец к губам: “тшшш…”.

нет, это оказываются пьяные соседи, которые снова притащились посреди ночи с какой-то компанией. но всё же лучше было и правда ему зайти, чем стоять там посреди подъезда — здесь и без того тонике стены, так что совсем уж делать достояние общественности свою личную жизнь я не хочу. так хотя бы сохраняется какая-то видимость инкогнито.

медленно отпускаю парня, убирая с его рта руку, и понимаю, что настал мой шанс. правда, тогда не избежать трупа, и что с ним делать и как быть, я не знаю. но я уже действую практически на инстинктах, хоть и мнусь, переступая с ноги на ногу и отводя взгляд. на самом деле мне неловко, потому что возбуждение приходит тут же из-за близкого с ним контакта. я откашливаюсь и хочу что-то сказать, но лишь снова делаю шаг ему навстречу и обнимаю за шею, припадая к его губам. парень не сопротивляется, и я молю бога, в которого давно уже не верю, чтобы он так и не очнулся. кажется, мои чары сейчас лишь усиливаются, чтобы спасти мою задницу от голодной смерти.

я отступаю по узкому и небольшому коридору вглубь квартиры, пятясь назад и шаря рукой наобум. стараюсь не споткнуться, пока целую его и веду к кровати или дивану, не так уж и важно, хоть здесь на полу посреди коридора, главное — не упустить свой шанс и не умереть.

— тебя как зовут-то хоть? — вставляю вопрос между поцелуями, которые больше походят на остервенелые укусы. — и почему мне кажется, что я тебя знаю?

этот вопрос я задаю уже просто так и скорее для себя, потому что меня не отпускает дурацкое чувство, что я что-то упускаю из виду, и что всё не так уж просто. так мы доходим до дивана, периодически обо что-то спотыкаясь и натыкаясь на скудную, но всё же мебель, и я утягиваю его за собой на диван, заставляя лечь сверху и продолжая целовать и кусать чужие губы.

---