У Саймона перед глазами все плывет. Он вспоминает первый свой раз, когда алкоголя было слишком много, только тогда эйфория накрывала и чувства были внутри совершенно другие. Ему легко было, спокойно и хотелось творить фантастические вещи. Теперь все наоборот: фантастические вещи остались за спиной, эйфория растворилась еще раньше, а чувства разрывают. А еще будто блок какой-то исчезает, ноги сами несут по улицам.
Мысли о фейри, странные походы под воду, цветы и танцы. А потом причуды этого народца, которые сначала странными кажутся, а уж потом только по глазам ножом. Каким глазам, честное слово, хватит себе врать. По сердцу. У Льюиса земля из-под ног уходит медленно, но довольно ощутимо, а  в голове вихри десятибалльные мысли к черту все уносят. Больше ничего не хочется. Перед глазами картинка единственная, а после нее пустота.
Он не видит, что справа, слева, что за спиной происходит, он голосов людей рядом идущих не слышит. Ему плевать на все. А может быть как раз именно сейчас не плевать? Нет в любви ничего красивого, когда она не взаимна. Пытаться выиграть игру, когда в одни ворота все происходит – не вариант. Течение времени совершенно не чувствуется, потому что теперь происходит что-то другое – такое знакомое и страшное одновременно.
Саймон вряд ли вспомнит, как он очутился около отеля. У него внутри только осознание, словно все и должно так быть, просто все оставшееся время он сопротивляться нормальному ходу вещей. Он вспоминает. Только сейчас он понимает, на сколько ужас был велик, открывая глаза оказаться на улице в три часа ночи, одетым и, что самое самое, по дороге к отелю Дюморт. Нервно, словно грязь, пытаться стряхнуть с себя пелену, которая как гипноз – внезапна, утягивает за собой. Саймон мечтал о щелчке пальцами, после которого он никогда больше такого не ощутит. Слишком много игр? Да какие игры, когда тут под боком весь мир с нежитью цветет и пахнет!
О вампирах у Льюиса мнение своеобразное: он до сих пор помнит странный вкус крови, хотя большинство произошедшего той ночью и исчезло из его памяти. Помнит обрывки, кусочки, мозаика полностью редко складывается, словно что-то отсутствует, деталь важная. Будто сам Льюис теперь уже не тот примитивный – Саймон не любит это слово, просто этот новый воздыхатель Клэри уж слишком часто повторяет это слово ненавистное. И снова он… У молодого парня все равно мысли возвращаются к произошедшему. Можно сделать так, чтобы все это прошло? Исчезло.
Саймон всего на пару минут в себя приходит, когда порог переступает отеля, а потом … он просто не знает, что делать! Вакуум в голове такой успокоительный, родной, словно он миссию выполнил и медаль только что в руки получил. У него ощущение защиты как в четырех родных стенах, хотя разум, стараясь еще подавать признаки с каких-то задворок, пытается донести истину: нет, подожди, ты чего себе напридумывал?!
- Что я тут делаю…Тихий шепот только для себя. Вовремя Льюис вспоминает, что опасно было появляться в этом месте. Это не игрушки, это не его Поземелье, отсюда он не сможет выйти, сохраняясь. Желудок скручивает очень неприятно, потому что Саймон самый что ни есть последний дурак. И назад дороги уже нет.