Я обычно не отличался умом и сообразительностью, а в последнее время и вовсе скатился в пучину безумия. Немного отрезанный от внешнего мира, я баловался и жил в свое удовольствие, поглощал огневиски в убойном количестве, считал летающих комаров, ходил охотиться на лягушек, мечтая познать, как у них выходить квакать и скакать, но мерзкие земноводные с диким гигиканьем исчезали в неизвестном направлении, отправляя на меня  тучу голодных комаров. Через пару недель вот таких прогулок, я всерьез начал задумываться, что не тех назвали дементорами, ох, не тех.
     - Да чтоб тебя!
     Хлопать в ладоши, кстати, я тоже устал, поэтому прогулки по осеннему лесу пришлось прекратить, чтобы кровопийцы заживо не сожрали, иначе никто мой труп никогда не найдет. Конечно, я не был фаталистом, однако скорая кончина от укусов насекомых меня не могла радовать, потому что дожить я хотел до старости, умереть в окружении родственников, которые, вероятнее всего, будут меня дико раздражать и пытаться ночью задушить подушкой, будто это так просто. Если бы так оно и было, то мои товарищи в рядах Пожирателей Смерти уже так и сделали, но, тем не менее, я жив, здоров и как всегда прекрасен, если, наконец приду в себя, побреюсь и перестану пить зелья вместо полноценного ужина, завтрака, обеда и чаепития в пять часов по полудню.
     Сегодня был особенный день. Собственно, такие дни у меня были каждый день, просто все зависело от того хотел я себе настроение испортить или нет. Например, сегодня не хотел, поэтому встал почти в обед и сразу уткнулся в «Ежедневный Пророк». Лицом. Потому что вырубился в попытке проснуться. Продолжительное затишье меня совершенно расхлябало, укрепляя мою неуверенность не только в своей магии, но и зельях. Обычно новые составы я испытывал на себе, скрупулезно записывая все, что позволял мне мой организм перед тем, как отключался. Теперь я благодарил родителей, что с детства отличался богатырским здоровьем и высоким болевым порогом, иначе бы помер еще в Хогвартсе, когда на спор выпил несколько зелий с непонятным составом, так как варил их не сам. Но нет, жив, цел, Роули.
     И тут по факту «прихождения» в себя мне в голову стучится великолепная мысль: ты травился зельями почти всю осознанную жизнь, но никогда не испытывал на себе действие какого-либо заклинания. Почему? Ведь есть столько трудов и мнений о рикошете заклинания, когда волшебники сами себя поражают во время. Я, несмотря на то, что не являюсь самым аккуратным магом, никогда не попадал в подобные ситуации. Теперь я знал, чем занять себя: полдня я буду изобретать отражающую магию поверхность или найду что-то в своих завалах, потому что не уверен, что подобного я не делал, и вторую половину суток буду бить по ней заклинаниями. И запивать удачи и не очень огневиски, таким образом, идея сводилась к двум пунктам: Бухать и колдовать. Все просто, я так каждый день делаю, просто сейчас задача чуть сложнее, чем обычно.
С отражающей поверхностью было проще всего, потому что количество зеркал просто зашкаливало, видимо, вся женская часть семьи просто жаждала видеть себя со стороны. Не скажу, что все они были красавицами, но тяга к любованию собой была практически  у всех. Ну, мне это как раз было на руку, не пришлось слишком долго копаться по всем закрытым комнатам, в которых царствовала паутина, пыль и мрак. Зачем держать все фамильное гнездо открытым, если селить некого? Я же пользовался только первым этажом и изредка выбирался на мансарду, когда летом было слишком жарко. Но сейчас откровенно не тепло, поэтому я предпочитал проводить время у камина, где можно не только пить и есть, но и спать. Если я первым занимался с большой охотой, второе полностью игнорировал, то свободное время у меня уходило на чтение и все тот же сон, который я всегда относил к списку удовольствий. Бесплатных удовольствий.
     Заглядевшись на камин, я задумался и какое-то время просто смотрел в одну точку. Наверное, это побочное действие зелья, которое  намешал вчера, но разбираться с этим мне было лень и откровенно скучно, да и меня ждали более увлекательные эксперименты. Безусловно, я ставил под сомнение свою адекватность, но чем дементор не шутит? В одной из работ некого Оливера Р. Фоули была любопытная теория о том, что отраженное от чего-либо заклинание и возвращенное в волшебника может изменить свою структуру, тем самым исход магии будет непредсказуемым. Конечно, я моментально отбросил все заклинания, которые могли бы причинить серьезный вред моему здоровью, ибо истекать кровью, находясь довольно далеко от поселения, я никаким образом не хотел. Спасибо, но планы у меня совершенно другие.
     Последняя часть сего действия проходила намного быстрее, чем я мог себе представить. Устанавливая зачарованное зеркало, я уже знал, что использую против себя, и если честно, то надеялся на положительный эффект. Заклинание было нейтральным, воздействующим на сознание человека. Насколько оно может исказиться в зеркале? Ослабнет? Может, поменяет эффект? Ну, что мистер Оливер Р. Фоули, готов подтвердить или опровергнуть Вашу теорию.
     - Венсеро!* - уж в точности направления я был мастером, и расчет оказался верным.
     Зеркало разбилось на миллионы осколков, исполнив свою роль, потому что меня откинуло почти в противоположный угол комнаты. Но, увы, заклинание не ослабло, а лишь усилило свой эффект, потому что я сейчас явственно ощущал своё же безумие, которое меня преследовало, но было загнано в темные уголки сознания. И теперь я освободил его, распахнул двери и раздернул шторы.
     Почувствовав движение, мои руки сами потянулись к палочке. Я был готов поклясться, что в комнате я не один.
___________________
Венсеро - противник теряется в собственных мылях и чувствах, теряет способность ориентироваться.

Есть тонкая грань между сумасшествием и абсолютным безумием, когда ты еще можешь отличить свои иллюзии от реальности. Жизнь взаперти никаким образом не могла улучшить моего состояния, потому что порой я разговаривал с тишиной, которая прочно поселилась в родовом имении. Нет, я вовсе не ждал ответа, ибо знал, что его не будет. Со мной не разговаривали стены, не напевали песни оконные стекла, не шептали свое содержание книги. Нет, я очень любил быть в тишине, но только она не особо жаловала меня, подкидывая нечто призрачных видений. В призраков я верил, благо, в свое время на них насмотрелся, аж семь лет бессовестно глазел, совал в них руки и задавал глупые вопросы, от которых покойнички гоняли меня по всему Хогвартсу. И они, в отличии от меня, не уставали, а я вот выдыхался на втором круге, но потом тренировки не прошли даром, а я смекнул, что они не выходят за пределы замка. И я был бы ничуть не удивлен, если бы увидел призрака в своем доме.
     Я, безусловно, знал, что когда-нибудь доведу себя до паранойи, шизофрении и, возможно, до самоубийства, но никак не до реалистичных заклинаний, решив испытать на себе рикошет. Да, я прекрасно знал, чем это может закончиться, но не думал, что в такой мере. Перед глазами все безбожно плыло, будто у меня морская болезнь, а меня отправили в вечное плаванье в голубом океане. Будто шла третья неделя пытки, а в организме осталась лишь желчь и кровь, которые рвутся из ослабленного пищевода. Будто в глотке скопилось столько слизи, что я скорее ею задохнусь, если  попытаюсь вдохнуть. Руки тряслись, как у запойного алкоголика со столетним стажем, хотя, раз глаза не могут сосредоточиться на одной точке, то и конечности вряд ли смогут. И сейчас бы я вновь списал ощущение чьего-либо присутствия на свою богатую фантазию и скудный жизненный опыт, но даже с болящей головой, по которой будто стучали метлой долго и настойчиво, я осознавал, что незнакомка  стоит передо мной и что-то говорит.
    - Боно Сис Анимо, * - я не был знаком с колдомедициной, но эти чары выучил.
    Боль в голове не утихала, но чувство паники, которое стояло на границе с истерикой, немного отступило. Оставалось убедить себя, что девушка, которая что-то мне говорила, просто галлюцинация. Иллюзия. Я просто сам её себе придумал, ну, или же заклинание сделало меня более нестабильным, по сравнению с тем, какой был. Пришлось вставать, держась за косяк и упорно игнорировать свою галлюцинацию. Если такое игнорировать, то оно уйдет само. И даже разглядывать не стоит, чтобы никоим образом не зацепиться взглядом. Жаль, что это было тоже взято из книги, которые теперь почему-то перестали быть авторитетными в моем понимании.
     Сейчас я просто хотел отдохнуть, но для этого придется варить зелье, на которое у меня, возможно, не хватит компонентов. Наверное, поэтому я передвигался по коридору, который мне казался порой невероятно широким, а в каким-то местах безумно узким, не горя желанием что-либо делать. Для меня с некоторых пор огневиски стало единственным лекарством, вернее, алкоголь заменил мне много целебных зелий сразу же, как у меня появилась возможность его приобретать и не бояться получить нагоняй от родителей. И, будь у меня тонкая душевная организация, я бы точно спился, но нет. С упорством  громамонта*, правда, скорее очень дохлого, нежели живого, я несся на кухню, надеясь, что приняв зелье и запив его чем-нибудь покрепче, просто усну, а потом схожу к местному фермеру за некоторыми травами, которые он срезает специально для меня, считая, что я варю мыло и растения мне нужны для декора. Наивный.
     До кухни, благо, путь был недолгим, но трудным, потому что я всякий раз запинался за весь хлам, который я еще либо не выбросил, либо не придумал, как его можно использовать. Что, на самом деле, никаким образом не мешало мне весьма нецензурно характеризовать каждый случай почти-падения. Сейчас любая кочка и неровность могла быть причиной глубокого обморока или того факта, что я плюну на все и решу никуда не ходить, ничего не делать, покрыться плесенью и умереть в окружении галлюцинации. Родственниками не завелся, зато говорящими иллюзиями – пожалуйста. И тут я понял, что коридор – детская шалость, просто развлечение. На кухне не только больше мебели, но и море опасных вещей. Даже ложка превращалась в смертельное оружие в руках покачивающегося меня. Говорят, этим столовым прибором можно вскрыть вены, выесть сердце из грудной клетки и вытащить глаз. Никогда не пробовал, но, может, оно и к лучшему, потому что я не был любителем причинять себе боль. Но раз не на ком экспериментировать, то почему бы и да. Вот только это «да» в который раз обошлось мне таким боком, что в следующий раз я несколько раз подумаю, прежде чем на что-то соглашаться.
    - Проверил. Молодец.
     Занятная теория, послужившая причиной сильной головной боли, тошноты и галлюцинаций, достойна награды за то, что вообще кто-то решил ей воспользоваться в жизни. Надо будет написать этому сэру Фоули, что он отпрыск гриндилоу и ничего не смыслит в боевой магии, а ведь наверняка находится в почетном возрасте, когда падают в обморок от любого нервного потрясения. Вот я его и потрясу. Если опять встану на ноги, не буду думать, что меня сейчас вывернет наизнанку, то непременно сам приду к нему в гости и потрясу. Будет знать, как публиковать свои «занятные теории» с обещанием, что ничего серьезного не произойдет в таком случае.
     Произошло, мать твоя дементор.
     И тут я осознал, что зелья не осталось. Ничего, пусто. Каждая склянка была тщательно проверена, каждый котелок обнюхан. В порыве праведного в этой ситуации гнева несколько колб были разбиты о стену, сопровождаемые проклятиями и ругательством, наверное, это было единственное, что я мог делать, находясь в подобном состоянии. Пара глотком огневиски положение не особо спасли, но стало как-то спокойнее. Если нет зелья, но есть алкоголь, то проблема решена ровно наполовину. Осталось лишь дойти до радушного старика, спасти свое положение, залить в себя снадобье и лечь спать. И игнорировать ту, которая, скорее всего, стоит у меня за спиной.
________________________________________
Боно Сис Анимо - заклинание, используемое при нервных срывах и истерических припадках, успокаивающее.
Громамонт - то крупное серое африканское животное, весом до тонны, обладающее огромной силой. На большом расстоянии громамонта можно перепутать с носорогом. Он имеет толстую шкуру, которая отражает большинство заклятий и проклятий, острый рог на носу, который протыкает все, что угодно, и взрывается, находясь в теле жертвы, и длинный хвост, похожий на веревку.

Мой план провалился именно в тот момент, когда слишком настырная галлюцинация стала требовать и шоколад, и зефир, и дементор знает, что еще. Видимо, иллюзии тоже хотят есть. И я не знал, как реагировать на жесткие требования, и на прищуренный взгляд. Мое безумие вышло даже из-под моего контроля, забавная ирония, но чем Мерлин не шутит. А именно поэтому в корзинку отправляются сладости, тосты, молоко и различные овощи, из которых я в состоянии сварить что-то съедобное, залив в себя еще пару стаканов зелья. Стеллаж с алкоголем мне пришлось пройти мимо, тяжко вздыхая и слезно обещая вернуться. Мне казалось, что бутылки издают сочувствующий и печальный звон.
     Поддаваясь минутному порыву, все же смотрю в окно. Да, снег. Тут он каждый год выпадает и не по разу. Я ухмыльнулся и продолжил шествие вреди стеллажей, высматривая все то, что может когда-нибудь пригодиться. Сверток темной бумаги, в который был завернут пучок нужных мне растений, шуршал при каждом движении, явно заинтересовывая проходящих мимо меня.
     Возможно, стоило послушать свою галлюцинацию, потому что вечные посиделки в гордом одиночестве закончились явной шизофренией. Или что у магглов вызывает говорящие иллюзии, которых никто, кроме больных не видит? Я скорчил гримасу, стараясь не выходить из себя. Кому понравится, когда воплощение твоего безумия сначала намекает на неприятности, а потом ведет себя, как ребенок.
***
     Что можно было сказать о моей жизни? Собственно, абсолютно ничего. Все, что осталось – метка Темного Лорда, волшебная палочка и какие-то дальние родственники, которые даже не подозревают о том, что я существую. Забавно, учитывая, что моя семья – одна из чистокровных. Таких ханжей, кстати, только поискать, и я это впитал с самого детства. Меня окружали теми же правилами, которые взял за основу Воландеморт, те же принципы, та же мораль. Это, безусловно, было все слишком утрированно, а четкие границы между запрещенным и дозволенным делали все происходящее похожим на действие в какой-то сказке, что рассказывают матери своим детям.
     Я испытывал брезгливость, да и сейчас чувствую то же самое, глядя, как рушатся устои того мира, который я любил всем сердцем. Все исчезает, потому что грязнокровки дорвались до власти и вершат свои законы, не считаясь ни с богатым наследием чистокровных семей, ни с палатой лордов, ни с чем-либо еще. Со своим уставом и в наш мир, но никого это не волнует. Магия будто уходит отсюда, мы теряем ее, потому что кто-то считает, что большинство устоев устарели и требуют отмены. Отмены. Как будто можно взять и вырвать все то, что копилось веками, передавалось из поколения в поколение, воспитывалось в каждом чистокровном маге. Как будто истории древнейших семейных древ ничего не стоит.
***
     Расплатившись на кассе, я повернул голову, чтобы убедиться, что галлюцинация нигде не потерялась и никуда не исчезла. В это же время в голову закралась мысль, что неплохо бы этой хвори дать имя, чтобы не обращаться к ней «Эй, ты», как я и планировал ранее. Это, конечно, было бы самым адекватным, после той идеи, что надо эту призрачную девушку просто игнорировать, но, увы, матушка научила меня, что это невежливо. Хотя это не особо мне мешало называть так кого-нибудь из Пожирателей Смерти, пока я не выучил их имена. Наверное, поэтому среди ближайших приспешников Темного Лорда я пользовался определенной популярностью и слыл персоной, которая может вывести из себя одной фразой. Но, тем не менее, похоже, появилось существо, которое будет действовать на нервы мне. Вернее, на то, что от них осталось.
     Я шел домой и не оглядывался. Вполне возможно, что вижу дамочку только я, но не буду же демонстрировать свое сумасшествие прямо на улице. Уж лучше спокойно дойду до дома, дождусь, пока приготовиться еда и зелье, а потом уже, если не испарится сие видение, начну расспрос. Если бы не все эти походы в магазины, то я бы уже и забыл, как звучит чужой голос. Это как с животными. Когда-то в детстве я притащил домой щенка, которого нашел в лесу. Пес вырос, был довольно дружелюбен к жителям поместья моей семьи, пытался укусить гостей, но как-то раз наткнулся на себе подобного. Это ошарашенный и полный ужаса взгляд я никогда не забуду.
    - Ты вообще кто? – я разгонял руками дым, который шел из котла и скептически перемешивал все черпаком, надеясь, что свои таланты я не зарыл глубоко в землю или в свое безумие. - И как тебя зовут?
     Устраивать светскую беседу я не собирался и старался по минимуму свести свое столкновение с неизведанным и необъяснимым. Пусть уж лучше галлюцинация поговорит, потанцует, обругает, но через какое-то время исчезнет. Лишь бы поскорее. Я даже был готов сварить шоколад ради такого, приготовить нормальную еду и отказаться от алкоголя  дня на два. Не больше. Не выдержу, если не смогу списать все происходящее на алкогольный угар и иже с ним.

Отредактировано Torfinn Rowle (2016-02-20 17:48:14)

Когда я задавал вопрос, то надеялся на один ответ и прекращение разговора. Но нет, Алиса, если это ее настоящее имя, закидала меня таким количеством вопросов, что я, неожиданно для себя самого, просто не знал с чего начать отвечать, и стоит ли это вообще делать. Это больше походило на допрос с пристрастием, когда «все сказанное Вами будет использовано против Вас». Я такое повидал в своей жизни, поэтому даже не стал подходить, когда девушка разрыдалась. Годы, прожитые в рядах Пожирателей, приучили, что слезам верить нельзя, а тем более женским. Это на первый взгляд они хрупкие и беззащитные, а при первой же возможности выцарапают глаза, зальют туда экстракт белладонны и подожгут. В суровые времена именно девушки быстрее всех приспособляются к жизни, если сравнивать с мужчинами. Не знаю, чем это обоснованно, но так это и бывает.
     - Потому что по рассказам жителей в этом доме никто не живет. Якобы, никто не живет, - мне очень не хотелось видеть шторы раздернутыми, что непременно привлечет нездоровый интерес, - Поэтому и к окнам лучше не подходить. 
     Я внимательно смотрел на нее, пытаясь понять, на самом деле она не знает, кто перед ней. Конечно, при учете того, что она настоящая, какой она просто не могла быть. Может, галлюцинациям страх неведом? Действительно, зачем им бояться за свою жизнь, когда их просто не существует. Незачем волноваться за то, чего нет. Следовательно, можно не волноваться о самой Алисе, раз она плод моего воображения.
     Дожил, разговариваю сам с собой.
     - Я бы с радостью выходил на улицу и куда-нибудь уехал, но сейчас нельзя, - я прикинул в уме, сколько времени прошло после того момента, когда моя мнимая смерть стала достоянием всего магического мира, - Лучше переждать сейчас, чем быть убитым где-то в солнечной части Англии.
     Не хотелось ворошить прошлое, вдаваться в подробности, я просто знал, что еще не время появляться на глазах у всех без Оборотного зелья. Пусть пройдет несколько лет, пусть отрастут волосы, пусть заживут шрамы, будто им уже много лет, пусть все думают, что Пожиратель Смерти Торфинн Роули был убит своей бывшей однокурсницей, когда ворвался в ее имение и попытался всех поубивать. Конечно, это была рабочая версия для него и Марии, о чем я сейчас рассказывал Алисе, помешивая шоколад, который я растапливал на водяной бане.
     - Кажется, ты просила горячий шоколад. И почему ты не можешь отправиться в путешествие, тебя же никто и ничто не держит.
     Я уж точно не держал подле себя свою иллюзию. Конечно, здорово, когда у тебя есть некто, кто будет рядом, создавая ощущение, что ты не один, но ты все равно псих, который разговаривает с вымышленным существом. Вот такой невеселый выбор: игнорировать или отвечать? Быть тем, кто признает свое сумасшествие, или игнорировать свой недуг, тем самым усугубляя свое состояние? Я прикинул и выбрал первое. За долгое время можно забыть, что есть другие люди, которые умеют разговаривать и что-то делать. Тем более, было бы очень подозрительно, если бы в Косом Переулке появился волшебник, который от всех шарахался, выглядел, как дикарь и прочие признаки долгого затворничества. Благо, деньги у меня были, потому что еще перед началом военных действий, я успел забрать все сбережения и спрятать. Сам бы, конечно, я не догадался, но умная волшебница перед началом открытых действий спросила с огромной долей сарказма, что же я буду делать без золота маменьки и папеньки, если вдруг Темный Лорд проиграет или потеряет свою мощь. Воландеморту я доверял, но семейные сбережения - вопрос другой, никак не связанный с верой и политическими взглядами. Можно пуститься в бега, но без звона галлеонов в кармане будет очень худо.
    - Как ты вообще здесь оказалась? В моей голове таких, как ты нет.
     Что правда, то правда. В моей голове были лишь монстры, и если бы они появились в поместье, то я бы с воплем побежал сдаваться аврорам, надеясь, что они меня прикончат раньше моего же воображения. Говорят, у дураков и смерть дурацкая, так что это не худшее, что со мной происходило. Одно дело, когда тебя убивают враги, другое - когда ты сам себя уничтожаешь. С последним я справлялся настолько успешно, что, видимо, не оставил Отделу Магического Правопорядка никаких шансов.